Результат, однако, смутил меня еще больше. С минуту она стояла, выдерживая мой взгляд, а потом звонко и весело рассмеялась, покачивая головой.
Я не имел над ней никакой власти. Увидев, что я, беспомощный, как когда-то выброшенный морем Одиссей, в смущении прячу от нее свою наготу, она сняла с себя легкую накидку и без тени смущения помогла мне обернуть ее вокруг пояса.
Каким самообладанием должна обладать эта женщина, подумал я и стал было, запинаясь и покорно на нее глядя, просить прощенья, от чего минуту назад меня удерживало мое сладостно-пикантное положение.
Девушка с минуту испуганно смотрела на меня своим глубоким проникновенным взглядом, потом приложила палец к моим губам и жестом указала на белый домик. В полном молчании мы стали подниматься к нему по пологому откосу.
Я был в такой растерянности, что даже не решался поднять голову. Я видел траву и цветы в утренней росе и лишь краем глаза – стопы моей спутницы. Они были босы, как и мои, и так прекрасны, словно изваяны Праксителем.
Мы с ней вошли в дом.
Нижний этаж его состоял всего из одной комнаты. Пол был покрыт белыми циновками. Вдоль стен стояло несколько кушеток, покрытых такими же циновками. Домашней утвари тут почти не было, а та, что была, отличалась благородством формы и материала.
Хозяйка провела меня по комнате, в задней стене которой была маленькая лестница, ведущая наверх. Мы поднялись на второй этаж и оказались перед несколькими дверными проемами, занавешенными лишь легкой тканью. Все они вели в одну комнату.
Девушка отвела занавеску на одном из них и знаком пригласила меня войти и сесть на чисто убранную кровать. Потом принесла широкую шерстяную скатерть, блюдо с изысканными экзотическими фруктами, тарелку с белым хлебом и кувшин меда. Наконец она достала откуда-то хрустальный графин с золотистым вином и чудесный стакан изысканной работы.
Все это угощение она расположила на низеньком столике, стоявшем рядом с кроватью.
Я сидел неподвижно и завороженно наблюдал за ее грациозными движениями. Веселой и легкой походкой она входила и выходила из комнаты, подобная юной королеве. Все в ней сияло красотой, чистотой и гармонией. Движения ее прекрасных рук были на удивление ладными.
Накрыв столик, она развела руками, и с легким поклоном молча направилась к выходу. Я с благодарностью поднялся.
В дверях она остановилась, потом вернулась и снова усадила меня на кровать, посмотрев мне прямо в глаза глубоким вопросительным взглядом. Она тихонько покачала головой, будто о чем-то недоумевая, и произнесла совсем короткое мелодичное слово, которого я не понял.
