Шипение кофемашины, постукивание блюдечек, которые составляли в стопку, запотевшие стекла, за которыми расплывался городской пейзаж, запах мокрых пальто… Луиза различала очертания жизни, которая ее бы устроила. Они сидели за столиком и пили пиво – обычная пара после рабочего дня.
Именно этого и хотелось бы Луизе: снова стать как все. Но герои – не как все.
* * *
Элен все-таки позвонила. Луиза уже надеялась, что мать Людовика не позвонит, что он останется на Фолклендских островах, на маленьком кладбище, заросшем левкоями. Но бюрократический клубок удалось распутать.
– Похороны в четверг. Встречаемся у нас дома в десять. Я послала тебе список людей, кого вспомнила и чьи адреса у меня есть. По цепочке наберется около сотни, но если ты увидишь, что я кого-то забыла, добавь в список. Я не всех ваших друзей знала.
Голос у Элен бесцветный. Такое впечатление, что ей безразлично, кого захочет позвать Луиза. Хоронят ее сына, а не мужа Луизы. Как бы там ни было, Луиза не имела ни малейшего желания этим заниматься.
На кладбище было красиво. Гранитные плиты поблескивали в белом зимнем свете. Луиза поймала себя на том, что рада выбраться из дома. После своего возвращения она избегала всего, что могло напоминать природу, даже когда Пьер-Ив предлагал ей погулять в парке Монсури – и то отказывалась. Когда она была не с ним и не с Алисой, то безвылазно сидела у себя в номере перед телевизором. Она больше не хотела ни ветра, ни дождя, ни тем более холода.
Все они были здесь, ближние и дальние, одноклассники, которые представлялись ей, потому что она их и не знала, вереница бывших подружек, Фил, Бенуа и Сам, только сегодня утром спустившиеся с Альп, обе семьи, Пьер-Ив, Алиса… Было солнечно, все оживились, и настроение царило не слишком похоронное – не то светский прием, не то встреча старых друзей. Вытирали слезы, обнимались, но и шумно радовались друг другу и вскоре уже смеялись, перебирая общие воспоминания.
Увидев гроб, Луиза едва не лишилась чувств. Только она одна могла представить, что там внутри. От тела атлета, которого все знали, не осталось ничего, в этом ящике, наверное, мешанина из клочьев. Вспомнив нашествие крыс после охоты на пингвинов в бухте Джеймса, она вздрогнула, как будто боялась, что из гроба вот-вот выскочит мохнатая тварь, перемазанная кровью и слизью. Для международной перевозки гроб опечатали, даже Джефу и Элен не разрешили его открыть.
«Он уносит мою тайну в могилу», – подумала Луиза, когда гроб опускали в яму, и поймала себя на том, что испытывает облегчение. Ну вот, все закончилось, он, как говорится, упокоился с миром, и она теперь тоже успокоится.
