Он плыл не меньше получаса, и им снова овладевали странные ощущения. Вялость, как после долгой болезни, кружилась голова. Он не мог в точности припомнить, что произошло, в памяти остались только огни на корме этого большого корабля, последние искорки догорающего костра. В ночной темноте этот эпизод неожиданно показался ему забавным. Он в полном одиночестве плывет вдоль неведомого берега. Вот он и свободен. Если бы его не трясло как в приступе малярии, он бы еще потянул с возвращением, как делают дети, когда не хотят возвращаться домой, пусть на улице уже и неуютно.
Скалы расступились узкой выемкой. В конце лета ночи в этих широтах не бывают непроглядно черными. Бледная струйка света зацепилась за горизонт, позволяя разглядеть темный бархатный ковер гладкой и безопасной воды. Он вошел в бухту, и несколько минут спустя винт ударился о гальку крохотного пляжа. Он выбрался на берег, сел на холодный песок и постарался собраться с мыслями. Вспомнил! Наконец-то память к нему вернулась. Они увидели большой корабль, и он погнался за ним, но не догнал. Но почему Луиза сейчас не с ним? В его сознании стерлось воспоминание о том, как они дрались. Он насквозь промок и дрожал всем телом. Во что бы то ни стало надо до нее добраться, она, должно быть, умирает сейчас от страха, оставшись одна, – или это он сам панически боится одиночества?
По дну тесной расщелины посреди гладкой скалы бежал ручей. Он кое-как выволок лодку на камни, попытался, хватаясь за скользкие выступы, затащить повыше. По рукам струилась ледяная вода, они едва слушались. Ему чудилось, будто все это происходит в каком-то фильме – он медленно подтягивался, сползал, снова поднимался. Перебираясь с карниза на уступ, в конце концов выбрался на площадку. Тучи разошлись, от них остались только клочья, и показалась почти полная голубоватомертвенная луна. Она резко выбелила пятна снега и углубила тени. Каждый холм, каждый каменный зубец, каждый булыжник в ее свете вырастал и наводил ужас. Его преследовали киноштампы: «Носферату. Симфония ужаса», «Грозовой перевал»[11]. Крупный план скрывающейся за тучами луны означает, что у героя начинаются неприятности. В режиссерском сценарии сказано, что он должен идти, брести через эту каменную пустыню. Кто-то сейчас крикнет: «Снято!»
Вспыхнет свет, ему принесут обжигающий чай, одеяло, скажут, что он хорошо играл, больше дублей не будет. Но нет, ничего такого не происходило, и он брел дальше. В голове осталась только одна мысль: Луиза.
