— Так ты уже нашел потерявшуюся чашку, Дитер?
— Ну конечно, Рита.
Мгновение тишины. Ее напряжение доходило до зенита.
— А ты проверил, в какой стране ее изготовили?
— Во Франции, красавица. В самом Париже.
Точный выстрел, сказали бы мастера охоты. Добыча, подстреленная в наилучшем стиле. На сей раз в ее голосе чувствовались облегчение и восхищение.
— Я весьма рада, зазнайка. Эта чашка была мне крайне нужна.
— Для меня обязанность доставить тебе радость.
Девушка явно не была способна собрать мысли. Но тепла в ее голосе делалось все больше.
— А сегодня меня пригласишь?
Шильке усмехнулся про себя. Ну конечно. Только нужно было это хорошенько разыграть, поскольку у него самого имелся план, касающийся развития событий на женско-мужском фронте. Основные принципы стратегии были определены уже давно, самое время поработать над тактикой.
Шильке сидел в своей конторе, сконцентрировавшись над документами, относящимися к дурацкому делу убийств среди группы экспедиторов произведений искусств. Он не мог обнаружить какого-либо ключа. Раз ни одно из драгоценных произведений не пропало, то каким был мотив этих преступлений? Что объединяло две жертвы с третьей, не случившейся? Лейтенант перебирал листок за листком. Ничего, ничего, ничего. Общим было лишь место, в котором все они работали. Но ведь по причине места людей не убивают. Так может они узнали о каком-то мошенничестве и желали донести? Но что тут, черт подери, за мошенничество, раз в бумагах царил образцовый, германский порядок, а гестапо тщательно проверяло, совпадает ли действительность с документами. Шильке понимал, почему это дело сплавили. Ее нельзя было решить, и она не обещала какого-либо развития. Было проверено буквально все, все мотивы, возможности, служебные зависимости, уволенные сотрудники, которые что-то могли иметь к своим бывшим коллегам, совместные любовницы, которые так и не были выявлены. Ничего! Жертвы были убиты в городе, так что это даже мог быть и кто-либо вне круга сотрудников, было достаточно, чтобы у него имелся перечень имен. Но все время оставался один-единственный, существенный и фундаментальный вопрос: ЗАЧЕМ?
Вот это бесило более всего. У него не было желания заниматься этой запутанной тайной, не имеющей для него лично никакого значения. Впрочем, в его компетенцию и не входила охота за обычными преступниками. Шильке был офицером контрразведки. Он обязан раскалывать чужие шпионские сети, а не каких-то там обычных убийц: тогда кто же переключил это дело на Абвер? Начальство наверняка посчитало, что это именно вражеская разведка выявляет места складирования произведений искусства? Возможно. Только никакая разведка не действовала бы столь глупо, убивая простых свидетелей. Так что, а может несчастные узнали о чужих лапах в этом деле и желали донести, что после войны кто-то желает наложить руку на сокровищах? Нет, это идиотизм. Любая вражеская разведка покончила бы с проблемой сразу, а не игралась бы в театральные убийства. А зачем, впрочем? Шильке не мог представить какой-либо причины для столь дурацкого решения дела.
