Шильке вроде бы как изучал документы переданного ему дела. Но только одним глазом. Все время он размышлял о то, как найти Холмса. У Крупманна на это был целый год, но даже и он не мог найти, нужно было расставлять ловушку. А у него имелся только один день. Проблема, казалось бы, неразрешимая. Поскольку сам он не располагал никакими материалами, приходилось пользоваться теми крошками, до которых дошел сам. «Перед» Холмс прогуливался по Тумскому Острову. Это ничего не означало. «Перед» могло означать и за неделю до операции, на этапе планирования, за день до действия или в день самой акции — «сразу же перед». Черт его знает. У него даже ненадолго мелькнула идея отправиться на Остров, но Шильке быстро ее погасил. Ну и что ему там делать? Подходить к каждому прохожему с вопросом: «Прощу прощения, вы, случаем, не Холмс?». Не имеет смысла. Сам он только бы перемерз и натер мозоли. Так, ну а что еще мог он сделать? Лейтенант не имел ни малейшего понятия.
Ну как встретиться с Холмсом? Заваренный для себя зеленый чай давно уже остыл. А Шильке неподвижно застыл за своим письменным столом, тупо глядя на покрытое морозными узорами окно. Ну вот что мог он сделать? Прикрыл глаза. Так ведь это же очень просто. Нужно заставить Холмса, чтобы это уже он нашел его. Банально. Элементарно, доктор Ватсон. Вот только как этого добиться? И чем он располагал? Одной-единственной, ценнейшем во всем мире информацией. Завтра гестапо арестует польского агента. Следовательно, необходимо того предупредить и каким-то образом подписать это сообщение. Как? Шильке задумался. Как, как, как? Интересно, стоил ли он тех денег, которые родители вложили в его высшее образование? Интересно, удастся ли ему выдумать?
Он поднял трубку телефона и соединился с диспетчерской.
— Крипо, попрошу архив.
К счастью, трубку взяла Рита. Шильке избрал самый грубый из всех возможных голос.
— Приветствую тебя, красивейшая во всем мире женщина.
— Ну, привет, зазнайка.
В ее голосе Шильке, в свою очередь почувствовал заинтересованность и легкое беспокойство. Рита прекрасно знала, зачем он звонит.
— Мог бы я, в память о вчерашнем вечере предложить тебе, о недоступная, букет сосновых ветвей?
Девушка рассмеялась.
— Приму с величайшим удовольствием. Сосновые иголки напоминают мне дикобраза.
— Как напоминаешь и ты сама, о невозмутимая, — коротко заметил он.
— Хорошо, дай мне два часа.
— Твоего внимания я готов ждать целую вечность. — Шильке прекрасно понимал, что Рите не нужно было бы даже столько времени, чтобы сделать даже самый тщательный макияж. Она знала, чего они оба хотят, но ей нужно было пару часов, чтобы дополнить сведения. Просто, оба играли спектакль перед кем-то, кто мог бы их подслушивать. — И не рассчитывай на то, что я прекращу.
