Но, даже зная это, войдя в «Золотой трилистник», я поразилась, насколько пустым был бар по сравнению с прошлым вечером. Вместо толпящихся людей, вынужденных перекрикивать друг друга, чтобы их услышали, здесь было пусто и тихо, словно в могиле. В углу за бильярдным столом сидели несколько мужчин, и как только я вошла, все трое обернулись, чтобы бегло посмотреть на меня.
Несколько других мужчин, седеющих стариков, сидели у барной стойки. Завсегдатаи. Настолько частые, что их задницы протерли дыры на барных стульях. И, как обычно, для многих из них, они рассчитывали утопить печали в хорошем ирландском виски. А с той скоростью, с которой они выпивали шоты, эти печали, по всей видимости, утонут в ближайшее время. И, конечно же, вновь вернутся, когда они проснутся завтрашним утром. Но не моя забота говорить что-то об этом. Я здесь не в качестве чьего-то консультанта. Это не моя работа.
Я оглядела бар, мой взгляд наконец-то остановился на знакомом лице за столом в тускло освещенном углу, и мужчинах, сидящих возле него. Его темные волосы и голубые глаза контрастировали со светлой кожей. Большинство людей думают, что ирландцы светловолосые, что на самом деле не всегда правда. Ирландцы такие же разные, как и любые другие люди на этой планете.
Наши взгляды встретились, и он улыбнулся. По моей спине пробежали мурашки. Было что-то в этой улыбке… Какой-то хищный блеск, заставляющий меня радоваться тому, что я все-таки не пошла с ним прошлой ночью. Возможно, он не стремился выглядеть так… угрожающе, но за его доброй старо-ирландской мальчишеской внешностью точно скрывалось что-то темное. Что-то, чего я не могла распознать, возможно, что-то опасное и грубое. Я не была уверена, но это было заметно по его улыбке. Что-то трудноуловимое и труднопонимаемое, но если присмотреться, то вполне очевидное.
Для некоторых женщин тонкий намек на опасность или бунтарство мог усилить его привлекательность. Для других, плохие парни были подобны сильнодействующему афродизиаку. Это, конечно, ни в коей мере не умаляло его великолепия. С его сильно очерченными скулами и точеным подбородком, он запросто мог стать актером или моделью. Он обладал утонченностью и изысканностью, что выделяло его из общей массы в таком месте, как «Золотой трилистник», который, по-моему, был на ступень ниже какой-нибудь паршивой забегаловки.
Я выпрямилась и направилась к столу, наблюдая за тем, как перетасовывали и срезали колоду карт.
