– Мы поругались, да. Довольна? – спросила Лиза, отворачиваясь к окну. Я видела на ее глазах слезы, и что-то человеческое перевернулось у меня в груди, оцарапав меня изнутри. Тварь я какая-то, а не сестра. Но – какая есть. Люди не меняются. Они только надевают ту или иную маску – по погоде.
– Он вернется, не переживай. – Я сказала это утвердительно, ибо знала: рассчитывать на то, что Сережа уедет навсегда, не приходится. Так было изначально – все то время, что они с Лизой вместе. В начале своего бесконечного цикла они тешили друг друга несбыточными мечтами, и тогда Сережа становился сахарным, как петушок на палочке. Обещал золотые горы, строил планы, воздушные замки и витал в облаках. Это был период, который я называла «возникновением первичной инфекции». В этот период «оголтелого оптимизма» от них обоих – и от Лизы, и от него – можно было услышать многое об «очищении», «здоровом образе жизни», о «хозяевах собственного будущего» и о «финансовой состоятельности». Сережа в эти периоды был вполне обаятельным, добродушным, улыбчивым. Как правило, эти периоды начинались после разлуки.
Затем цикл неминуемо сползал к следующей стадии. Сережа спал, ел, хотел новый компьютер, жаловался на беспорядок в доме и много времени проводил в Интернете. Лиза запасалась терпением, которое регулярно подпитывала фразами о «принятии людей такими, какие они есть» и о «хорошей карме». Она словно пыталась убедить себя, что если она оставит Сережу в покое и не скажет ему того, что реально крутится в ее голове, то кто-то свыше наградит ее и погладит по голове. Она работала, кормила Сережу, платила по бесконечным счетам и старалась не звонить мне, чтобы не нарваться на мой критический взгляд на происходящее. Но вскоре неминуемо случалось что-то, и мой телефон оживал.
– Я его ненавижу, – слышала я. – Я его выгоню. Он вообще-то мужчина, так почему он ничего не хочет делать? Я понятия не имею, что творится в его голове. Может быть, у него есть кто-то, кроме меня. С чего он взял, что я буду это терпеть?
Лиза становилась живой, реальной в этот период, она слушала и слышала, она звала подруг домой и устраивала посиделки, ругалась с Сережей, пилила его, скандалила – он отвечал ей тем же, она гнала его на работу, а он требовал идеально чистого дома. Лиза отказывалась стирать его вещи, выкладывала ему неоплаченные счета и бросала трубки, когда он звонил. Был случай, когда в этот период Лиза даже вроде как изменила Сереже с кем-то из своих коллег. Или клиентов ее центра «Надежда». Ах, если бы только это длилось вечно.
