Хотелось курить. Наталья отвернулась и стала смотреть на отца с офицером.
– Не женат, – сообщил солдатик, продолжая копаться в двигателе.
– Кто?
– Бравый. Точнее, жена бросила. Не выдержала гарнизонной жизни и сбежала в Союз.
– Сводничаете?
– Никак нет, Наталья Николаевна, – солдатик поднял голову и подмигнул. – Информирую общественность. Вы же у нас доктором будете, взялись бы излечить.
– А, так он всё же нездоров, – Наталья попыталась изобразить разочарование кокотки, узнавшей, что блестящий офицер, на которого она положила глаз, смертельно болен чахоткой.
– Душевно, Наталья Николаевна, душевно. Без женщины мужчина дичает, сами понимаете.
– Он не выглядит одичавшим, – Наталья всё же не выдержала и закурила, протянула пачку солдатику, уже захлопнувшему капот. – Наверное, нашел какую-нибудь местную гейшу.
– Нет, что вы, – солдатик благодарно принял три сигареты, две из которых заложил за уши, – к нам такой контингент не пускают, режимный объект все-таки. Японские товарищи хоть и товарищи, но кто их разберет, этих самураев. Так что наш капитан – бобыль бобылем.
– И тут командирская дочка подвернулась, – понимающе сказала Наталья. – А может, я замужем и у меня трое детишек?
– Детишки не проблема, а вот насчет вашего мужа товарищ генерал ничего не говорил. Да и разместить приказано вас у него, а не квартиру отдельную выделить. У меня дружок в КЭЧ, проверено.
– Вы с капитаном всё продумали, – Наталья затоптала сигарету. – Только вот проблема – я не врач.
3
Квартира оказалась крошечной. Даже в сравнении с жилищем в домах быстрого строительства, что росли по всему Советскому Союзу, как грибы. Две комнаты, одна из которых напоминала то ли просторный шкаф, то ли маленькую кладовку, микроскопическая кухня, где можно дотянуться до чего угодно, не вставая со стула, ванна и туалет вообще для галочки. Полы застелены соломенными коврами, несколько стульев, телевизор местного производства, на удивление цветной, магнитофон и – о чудо! – рабочая станция с запыленным экраном. Кровати, кушетки и топчаны отсутствовали.
Поставив чемодан на высокий порог, Наталья разулась и осмотрелась.
– Ничего, – сказал Николай Иванович, – в тесноте, да не в обиде. Я тут редко бываю, всё время на объекте, так что хозяйничай сама.
– Папа… – начала Наталья. Отец запнулся, обнял, прижал. Даже запах у него теперь другой – не терпкая военная смесь пота, одеколона, ваксы и пыли, а почему-то медицинский – антисептики, эфир и валидол. – У тебя всё в порядке?
