Еще один чиновник, облокотившийся на бильярдный стол, поддержал Тертона, призывая внимательно слушать дам. Вопрос был, таким образом, исчерпан, и коллектор отправился по своим делам.
Тем временем представление закончилось, и любительский оркестр заиграл британский гимн. Разговоры стихли, бильярдная партия прекратилась, лица напряглись. Это был гимн оккупационной армии. Он напомнил всем членам Клуба, что они британцы в изгнании. Гимн будил в них сентиментальные чувства и наполнял решимостью. Скупая мелодия, серия просьб к Иегове, дополненная молитвой, не известной в Англии, — хотя они здесь не боялись ни бога, ни короля, они страшились того, чему им ежедневно приходилось противостоять. После они высыпали из зала и принялись наперебой предлагать друг другу прохладительное.
— Адела, мама — фужер?
Обе отказались — они были уже по горло сыты напитками, а мисс Квестед, у которой на языке всегда было то же, что на уме, снова заявила, что хочет увидеть настоящую Индию.
Ронни пребывал в приподнятом настроении. Желание показалось ему комичным, и он окликнул проходившего мимо человека:
— Филдинг, скажите нам, как можно увидеть настоящую Индию?
— Надо пообщаться с индийцами, — ответил человек и исчез.
— Кто это?
— Ректор государственного колледжа.
— Можно подумать, что этого можно избежать, — вздохнув, произнесла миссис Лесли.
— Я избежала, — пожаловалась мисс Квестед, — если не считать служанки. С самого приезда я еще не разговаривала ни с одним индийцем.
— Да вам просто повезло.
— Но я хочу их увидеть.
Мисс Квестед тотчас оказалась в центре внимания нескольких развеселившихся дам.
— Она хочет видеть индийцев! Очень свежая идея!
— Туземцы! Но это же забавно, — возразила другая.
Третья дама проявила несколько большую серьезность:
— Позвольте, я объясню. Туземцы не станут больше уважать вас после встречи, понимаете?
— Значит, это произойдет после многих встреч.
Однако третью даму — глуповатую и дружелюбно настроенную — было невозможно сбить с избранного пути.
— Я хотела сказать вот что: до замужества я была медицинской сестрой, и мне часто приходилось сталкиваться с туземцами, поэтому я знаю, о чем говорю. Я знаю правду об индийцах. Я работала в самом неподходящем для англичанки месте — в туземном княжестве. Там у меня был только один выход — смотреть на них равнодушно и свысока.
— Даже на пациентов?
— Самый добрый поступок в отношении туземца — это дать ему умереть, — сказала миссис Каллендар.
