«Снова проделки жителей Зеркалья, — поняла я, судорожно выдыхая. — Определенно у него есть лицо, просто по какой-то причине я сейчас его не должна видеть».
Зеркальная маска задрожала, как гладь прозрачного озера под порывом нахлынувшего ветра. Мне удалось разглядеть, как в ухмылке искривились губы мужчины, узкие и бледные. И в то же время прекрасно поняла, что при желании можно рассмотреть его полностью. Другой вопрос, что Данила Александрович снова посмотрел на Крампе, будто давая мне понять, что увидела достаточно.
— Зная вас, герр Крампе, — подал он голос, — полагаю, что дело рискованное. София — сильная зеркальщица, она находится под моей защитой.
Гюнтер закатил глаза, словно ему бесконечно скучно это все слушать.
— Угу. Под вашей защитой весь город, уважаемый. Впрочем, для Городового это в порядке вещей.
Городовой? Я чуть не оступилась на узком козырьке. Обалдеть. Хозяин города, покровитель всего живого и неживого, находящегося на территории Херсона. Он — душа, он — сердце, он — все. Городовой. Он не всемогущ, но может очень многое и знает судьбу каждого горожанина.
Я даже позабыла, где нахожусь. От осознания такой невероятной вещи мысли путались. И пусть я сама далеко не обычный человек, но Городовой… Это как легенда, вдруг ожившая у тебя на глазах и улыбнувшаяся тебе… узкими и бледными губами.
— Кстати, как ваш Сергей Леонидович? — неожиданно спросил Гюнтер. — Совсем прихворал?
Алебастровый лев сел возле Городового и угрожающе зарычал. Не слишком громко, но убедительно. Гюнтер бросил на него короткий взгляд. Карие глаза вспыхнули красным. Я невольно охнула.
— Есть немного, — спокойно согласился Городовой (теперь только Городовой, по имени-отчеству его назвать язык не поворачивался). — Да и не его это вопрос. Смотрите, герр Крампе, чтобы дело не обернулось международным скандалом. Я прекрасно вижу зеркальную связь Софии, которая уходит очень далеко, но…
«Зная вас». Почему-то показалось, что он хочет сказать именно эти слова. Я поерзала спиной о стену, руки и ноги начали затекать. Еще так немного постою и упаду вниз, прямо в объятия обоих. И тут же снова жадно вгляделась в мужчин. Кто такой этот Гюнтер Крампе, если меня сам Городовой предупреждает? Что не просто богатый иностранец, связанный с зеркальщиками, и так ясно. Но дальше-то что?
Гюнтер улыбнулся так, словно услышал изысканный комплимент:
— Польщен, Данила Александрович. Хоть это и не в моих правилах, даю слово, что с ней ничего не случится. Ну да ладно, если не верите мне, спросите Клауса Кенига.
