Он указал несколько пунктов вблизи Вязьмы и, оглядев лица - всем ли видно, всем ли понятно, - продолжал:
- Наши войска дерутся в районе Гжатска и Сычовки. Вот главные узлы сопротивления.
Не нажимая, он очертил тупым концом карандаша несколько неправильной формы кругловатых фигур в различных местах карты. Потом опять оглядел всех нас.
- Вы, может быть, думали, - сказал он, положив карандаш, - что вояки, которые в эти дни проходили мимо нас, это и есть наша армия?
Он улыбнулся, от маленьких глаз побежали гусиные лапки. Никто не решился кивнуть, только Заев мотнул головой.
- Признавайтесь, думали?
Никто не ответил. Панфилов затронул то, что тяжестью лежало на сердце у каждого.
- Нет, товарищи, армия дерется. Вы думаете, немцы дали бы нам сидеть здесь столько времени, если бы с ними не сражались наши боевые части? Сейчас противник вышел к нашей линии, но небольшими силами… Его сковывают войска, которые сражаются у него в тылу. У дивизии очень растянутая линия, но…
Панфилов помолчал.
- Нашей дивизии придано несколько артиллерийских противотанковых полков. Цифру я вам не назову. Это артиллерия Главного Командования.
Вновь взяв карандаш, Панфилов опять стал смотреть на карту. Его стриженая голова, черные волосы которой, казалось, были поровну - баш на баш - перемешаны с белыми, склонилась, пробегающие по топографическим значкам глаза сощурились, словно стараясь разглядеть что-то неясное.
- В чем же теперь задача? - негромко произнес он, как бы спрашивая самого себя. - Задача в том, чтобы встретить немцев этой артиллерией там, где они нанесут главный удар. Можете, товарищи командиры, передать это бойцам. Впрочем… Через сколько времени, товарищ Момыш-Улы, сможете собрать батальон?
- По тревоге, товарищ генерал?
- Нет, зачем по тревоге… Час достаточно?
- Да, товарищ генерал.
Приезжая к нам, Панфилов обычно после проверки боеготовности беседовал с батальоном. Он достал часы и подумал, поглаживая большим пальцем стекло.
- Не надо, товарищ Момыш-Улы. Не смогу - этот маленький старшина не позволяет, - он указал на часы. - Ну вот, товарищи командиры, начнем воевать… Полезет немчура - уложим. Еще полезет - еще уложим. Перемалывать будем…
Панфилов поднялся, и все тотчас встали.
- Перемалывать…
Панфилов повторил это слово и словно прислушался, как оно звучит.
- Вы меня поняли?
Почти всегда Панфилов, заканчивал этим вопросом, всматриваясь в лица тех, с кем говорил.
- А теперь… теперь не худо бы стакан чайку с дороги… Намек, товарищ комбат, кажется, был?
