— Я не передумал, Раиса. Это невозможно. Действуем по плану.
— Хорошо, — сказала она. — Тогда я начинаю. До связи.
— До связи.
«Если она будет», — подумала Филимонова. Теперь, когда осталось сделать последний шаг, в ней стремительно разрастались сомнения и страхи. Стоило ли переться сюда, рискуя жизнью ради людей, которых она прежде в глаза не видела? Не разумнее ли уехать и забыть все как страшный сон? Но ведь не дадут. Бывшее начальство не позволит. Чтобы вырваться из зоны досягаемости полковника Кудрявцева, нужно убраться подальше, а для этого необходимы деньги. У Филимоновой был план, как их раздобыть, причем с пользой для общего дела. Правда, делиться своими соображениями с Неделиным она не спешила. Это была ее личная затея. Жертвенность — хорошо, но забывать о себе тоже не стоит.
Закончив разговор с Неделиным, Филимонова взяла мобильник его сына и позвонила на номер, с которого поступили угрозы. Пришлось слушать гудки вызова не менее двадцати секунд, прежде чем на том конце ответили. Это не означало, что там не ждали звонка. Просто Антона хотели заставить понервничать.
Что касается Филимоновой, то она полностью контролировала свои эмоции и сохраняла полное хладнокровие, как требовал того профессиональный опыт. Волнение мешает сосредоточиться на цели. Страх лишает воли и способности мыслить логически.
Глядя на огни ночного города, Филимонова бесстрастно дожидалась ответа.
— Алло, — произнес уже знакомый мужской голос.
— Я звоню от имени Антона, — сообщила Филимонова ровным голосом.
Воцарилось молчание. Говоривший явно не ожидал такого оборота.
— Он сбежал, — сказала Филимонова. — Но мне известно, что вам нужно, и я знаю, где это находится.
— Я перезвоню, — сказал мужчина после недолгого размышления.
— Побыстрее, пожалуйста. Я очень устала с дороги. Хотелось бы все оговорить как можно раньше.
— Там видно будет.
Голос канул в небытие. Филимонова вышла из машины, намереваясь оплатить гостиничный номер и, возможно, перекусить, но такой возможности ей не представилось. Видимо, владельцы партии наркотиков тоже спешили. И вовсе не для того, чтобы пораньше лечь спать.
На этот раз позвонили они, и голос был совсем другой: немолодой, низкий, с едва слышным сипением, который производят звуковые колонки, включенные на полную мощность.
— С кем я говорю? — спросил он.
Филимонова представилась и осведомилась, как обращаться к собеседнику. Он назвался Иваном Ивановичем, не скрывая, что не собирается говорить свое настоящее имя.
