— А надо бы как муравьи?
— Люди и так не слишком от насекомых отличаются. Только инстинкты и механизмы немного разные.
Филимоновой хотелось посмотреть на Василия, чтобы проверить, не смеется ли он над ней, но она не отважилась оторвать взгляд от дороги, в это время дня забитой транспортом.
— А как же насчет венца творения? — поинтересовалась она.
— Кто венец? — деланно удивился Василий.
— Человек, кто еще! Созданный по образу и подобию…
— Сам же человек эту легенду и запустил. Но еще хуже, что он Бога по своему образу и подобию придумал.
— У вас другой Бог? — Филимонова все же не удержалась и скосила глаза на попутчика. — Какой-то особенный?
— Об этом невозможно рассуждать серьезно, — поморщился он. — Что мы можем знать о Боге, помилуйте! Это как если бы клеткам захотелось вообразить, что представляет собой человек, состоящий из них. Некоторые ученые попробовали подсчитать их количество, кстати. Получилось примерно столько же, сколько небесных тел в нашей Галактике. Как тут не вспомнить формулу Гермеса? — Василий тоже покосился на Филимонову. — Ничего, если я поумничаю немного? Трудно удержаться в присутствии такой красивой женщины.
— Умничайте, — разрешила Филимонова.
— Формула Гермеса, якобы содержащая величайшую тайну мира, гласит: «То, что вверху, подобно тому, что внизу. То, что внизу, подобно тому, что вверху».
— Значит, все-таки по образу и подобию?
Филимоновой захотелось продемонстрировать, что она не только красива, но и умна.
— Это совсем другое, — покачал головой Василий. — Библейский Бог не космический, а вполне себе человеческий. Такой крепкий седобородый старик в белоснежных одеждах.
— Хорошо, допустим, наш мир представляет собой нечто вроде электрона некого атома. Допустим даже, что мы — мельчайшие частички, из которых состоит Вселенная.
— И сами являемся Вселенной для таких же частичек…
— И сами являемся. Что это для нас меняет? Для меня лично? Почему мне нельзя лениться с журналом в руках?
На этот раз Василий повернул к ней голову, а не просто взглянул искоса.
— Можно. Если вас устраивает роль бездумной песчинки мироздания. На месте которой появится другая.
— Ничего, — отшутилась Филимонова. — Постепенно поумнею. Времени полно. Впереди множество воплощений.
— Кто вам сказал? — спросил Василий, даже не улыбнувшись.
— Как кто? Сейчас даже ученые признают реинкарнацию. Правда, индийцы знали о ней еще несколько тысяч лет назад.
— И сильно им помогла эта теория? Посмотрите, как живут и умирают в Индии с ее вековыми традициями. Грязь, нищета, болезни. И паломничества к храмам вместо настоящей духовности. Почему же они не совершенствуются в каждом новом воплощении? Почему не превзошли всех в развитии? — Василий усмехнулся. — Не знаете? А я вам скажу. Глупо считать, что в древности люди были просвещеннее или умнее, чем сейчас. Не следует слепо верить их мифам и сказкам. Мы ведь современные люди, верно? Пишем в ноутбуках, а не на восковых табличках или папирусе. Однако же превозносим так называемые священные книги, сочиненные в незапамятные времена. Разве тогда человечество было мудрее?
