— Не знаю…
— Может, мы перемудрили? — спрашивает Сеня.
— То есть я перемудрил? Иными словами, напортачил?
Сеня молчит, замявшись. Марат внешне хладнокровен, в душе взбешен. В нем усомнились?!
— Слушайте. Касается всех. Сема, оставь в покое бутылку. Зачем были подброшены вещдоки? Отвечайте!
— Чтобы не искали мотоцикл, — гудит Сема.
— Правильно, чтобы отвлеклись на ложные улики. Судя по результатам, цель достигнута?
— Да, но… — мямлит Илья. — Понимаешь…
— Понимаю. Ты не ожидал от милицейских особой прыти. Сражен их успехом. А вот я рад ему. Я учитывал такой поворот. И кого я им предложил в награду за усердие? Бывшего уголовника. Их любимое блюдо. Пусть едят!
— А если у него алиби? Свидетели? — возражает Сеня.
— Ну и что? Свидетели говорят одно, улики другое. Что, по-твоему, будет?
— Нне пойму… Не то сажать, не то отпускать…
— Вот именно! А в подобных случаях прекращают за недоказанностью. Кое-что я в этом смыслю!
— Хорошо бы прекратили… — неуверенно тянет Илья.
— Слушай, сирота, ты хочешь без малейшего риска? Тогда надо аккуратно ходить на службу. Давайте внесем окончательную ясность, — Марат не меняет жесткого тона. — Работать вы не расположены.
— Естественно, — буркает Сеня.
— А наслаждаться жизнью очень расположены.
— Само собой!
— Вывод, надеюсь, понятен?.. До меня вы прозябали, промышляли по мелочам. Но всем грезились вольные деньги. Получили вы их или нет?
— Получили, — признает Сеня.
— И еще получите. Я разрабатываю новый план. Будет великолепная, грандиозная операция! Все должны верить мне абсолютно!
Утро. Знаменский и Томин встречаются на улице недалеко от Управления внутренних дел. Друзья здороваются.
— Мне с тобой надо перемолвиться. Сядем поговорим? — предлагает Томин, рассчитывавший на эту встречу.
Они находят скамейку на бульваре. Нетрудно догадаться, что Томин сильно не в духе.
— Ну-у, на себя не похож. Не потряхиваешь гривой, не грызешь своих удил!
— Прав ты, Паша, был — не к тому берегу. Мой грех, — говорит Томин. — Надо отпускать Подкидина.
— Вот как!.. Мы уже ничего не имеем против Подкидина?
— Имеем, но…
— Больше имеем за Подкидина?
— Больше. Прошел я за ним все годы, что он на воле. Резюме такое: человек в кровь бился, чтобы не возвращаться к старому. Детали есть, каких не придумаешь… Хороший, в общем, мужик. Вот мой рапорт. — Он передает Пал Палычу три листа машинописного формата. — Решай.
Подготовленный прежними сомнениями, Пал Палыч переживает новость легче, чем Томин. Прочитав рапорт, говорит:
