Матвей остервенело потёр глаза и рявкнул на Ягу, которая, похоже, вознамерилась придать ему ускорение и самолично вытащить из-под одеяла. А у него трусы сушатся!
- Чего случилось-то?? Говори нормально!
- Бабайка опять к Кузе пришёл... Только ты его прогнать сможешь... Мотенька, что хочешь для тебя сделаю, только помоги!
Само собой, Матвей толком ничего не понял. Но встревожился. Судя по голосу, Яга была сейчас на грани истерики, что было ей не свойственно. Значит, дело и вправду серьёзное. Неужели кто-то вломился к ним комнату и обижает ребёнка?!
Мотя поспешно нырнул в штаны, обуваться не стал, зато прихватил попавшую на глаза колченогую табуретку - мало ли в кого швырнуть потребуется. Ногой распахнул дверь в соседнюю комнату... И невольно замер на пороге.
Полная луна висела над самым окном, освещая сжавшегося в уголке кровати Кузьку. Мальчишка трясся и беззвучно рыдал от страха, глядя на медленно подступающее к нему чудовище. Вообще-то на Мотин вкус это было скорее чудо-юдо, только не в перьях, а в шерсти. Выглядело оно скорее несуразно, чем страшно: ну, когти, ну, зубы - так в земных ужастиках они куда внушительнее. То ли мультяшный мутант, то ли сильно заросший и вконец охамевший медведь-шатун.
Но бедный рыжик земных фильмов не смотрел и буквально оцепенел от ужаса. Маленький беззащитный кролик перед удавом... У Матвея аж сердце ёкнуло от жалости.
В следующую секунду табуретка прицельно полетела в голову страшилища. И... с грохотом врезалась в пол, не встретив никакого сопротивления.
- Что за?!
- Так морок это, Мотенька, - тихо всхлипнула за спиной Яга. - Каждый месяц хоть раз к нему приходит, пугает, окаянный, а я сделать ничего не могу...
- А я? Ты сказала...
- Да, ты - можешь. Один только способ есть Бабайку прогнать, глупый, но всегда действует...
- Какой? Пасть ему порвать? Мехом внутрь вывернуть? Так это я запросто, это я с удовольствием!
- Нет, Матвей, ему ничего не сделается. Это же морок... Тебе надо...
- Ну, говори уже, чего мнёшься!! - разозлился Быков. - Хочешь, чтобы сын от страха заикой стал?!
- Поцелуй меня...
Матвей резко развернулся, едва сдерживая зуд в кулаках. Тут с её ребёнком такое творится, а эта дурная баба!..
'Дурная баба', оказывается, тоже умела плакать молча. Выходит, никакая это не идиотская шутка... Додумывать мысль Мотя не стал. Рывком подтянул к себе женщину, облапал, за что подвернулось, и сделал то, о чём она попросила. От злости - на ситуацию, на неё и на себя заодно - поцелуй получился не слишком нежный. Скорее даже грубый. Матвей смял безропотные мягкие губы, втянул в себя, едва не прихватывая зубами, язык по-хозяйски вторгся на сданную без боя территорию...
