Вихри вонючие веют над нами,
То Шмакозявка нас злобно гнетёт.
Бой роковой мы ведём с кобелями,
Нас ещё стадо козлиное ждёт.
Но мы подымем гордо и смело
Знамя борьбы за Бычиное дело,
Знамя борьбы мужиков настоящих
За лучший мир, за свободу и щастье!
На бой последний,
С шуткой и с песней
Марш, марш вперёд
Мотя попрёт...
На этом пение пришлось прервать, ибо противники, наконец, очухались и всем скопом бросились к ёлке.
- Бодайте его, мои верные сыны, бодайте!!
Ну точно мания величия...
Всё смешалось. Разъярённый Быков, козлы, ослы, бараны, шишки, кони... Ой, не кони, а конь!
- Сивка!! - радостно заорал Кузька.
Неужто подмога?! С его спины на ходу соскочил суровый боевой Енот и неумолимо вклинился в гущу неприятеля, раздавая увесистые тычки налево и направо. Его брат, грозно распахнув крылья и вздыбив хохолок, начал методично долбить татей с воздуха. А клюв-то у него ого-го! Один удар - и лежи загорай! Сивый тоже не стоял на месте и азартно лягался в тылу.
- Наша берёт!
- Убить мужика! У-у...
- У-у-у! А-а-а! Твою маать...
- Мама?
Всё смешалось ещё больше. Матвей, наконец, справился с верёвками, рассадив себе кожу чуть не до мяса, но не обращая на это ни малейшего внимания. Разбойники заметались, не зная, кого мочить и куда бежать, их неиствующий атаман начал снова раздуваться... А потом откуда-то с неба оглушительно завизжали, раздалось оглушительное бряк! И сразу за ним более глухое хлоп! И совсем уже негромкое, но противное чвяк-чвяк.
Мотя невольно протёр глаза. Что за?..
Нет, не оптический обман. На месте, где только что подпрыгивала и верещала злобная козявка, застыла теперь покосившаяся деревянная ступа, да не пустая, а с кряхтящей после жёсткого приземления лётчицей. В руках, само собой, помело, на глазах (неожиданно) большущие защитные очки, на голове шлем, а сверху шлема - памятный по Гадюкину цветастый платок. Баба-Яга! Тьфу ты... Кузькина мать!
- Мама, мама!
- Кузенька!
С шайкой разобрались быстро. Ошеломлённые натиском нежданных врагов и трагической гибелью атамана рогатые предпочли сдаться без боя. Собаки под шумок удрали. Прошка и Силантий с самым мрачным выражением на лицах повязали разбойников остатками верёвок, одновременно проводя с ними воспитательную беседу, то бишь беспощадно запугивая. Один осёл со страху даже штаны обмочил... Кузя белкой слетел с дерева в материнские объятья и разревелся от облегчения. А Матвей просто сел на землю, обессилено привалился саднящей спиной к стволу и закрыл глаза. Всё-таки живой...
