Чем больше я думала о Келе, тем более противоречивым становилось мое к нему отношение. С одной стороны, я испытывала к этому магу самую настоящую ненависть за то, что использовал меня. Заставил поверить ему и… предал. Вот так просто и без зазрения совести оставил на растерзание моим же коллегам. Но с другой стороны, Себастьян не мог не восхищать. И пусть он оказался хладнокровной сволочью, но при этом был отличным стратегом и отъявленным хитрецом. Он рискнул собственной жизнью ради спасения магов, ради своих высоких целей. Ведь даже я сама не могла сказать с уверенностью, выстрелю в него или нет. А он пошел на это. По собственной воле.
Сегодняшним дождливым утром на душе было особенно погано. Ночью мне приснился Кел, целующий меня, прижимающий своим телом к кровати… и я снова позволяла ему все это. Я тянулась к нему, сама ласкала его губы, касалась обнаженной кожи, запускала пальцы в мягкие светлые волосы. И в этом сне он называл меня «Моя огненная митора», от чего очарованное сердце начинало стучать в разы быстрее.
На самом деле он снился мне каждую ночь. Иногда я видела, как он стреляет из лука, иногда – как просто сидит на покатой крыше и смотрит вдаль. А пару дней назад мне приснилась девочка Шейла – ясновидящая, с которой мы познакомились за день до сорванной казни. Она стояла рядом с Келом и смотрела на него с восхищением. А потом будто заметила, что за ними наблюдают, шагнула ко мне и, улыбнувшись, заявила: «Ваши судьбы связаны. И эту связь не разорвать».
Да, пока почти все ее предсказания сбывались. Кроме разве что одного. В тот вечер, когда она сказала, что Кел не придет, он все же явился. Пусть и опоздал на пять часов, пусть пришел прямо ко мне домой. Но пришел же… а я встретила его с пистолетом. То-то его тогда так перекосило.
Он воспоминаний меня отвлек стук в дверь. Увы, я уже знала, что это посыльный, потому что никому иному не пришло бы в голову беспокоить меня с утра пораньше. Догадка оказалась верна – за дверью обнаружился смущенный парнишка-курьер. Он вручил мне письмо, попросил расписаться в получении и тут же скрылся. Подозреваю, что мой заспанный хмурый вид произвел на него сильное впечатление.
Вопреки моим ожиданиям, в конверте оказалась не привычная повестка с указанием явиться на допрос, а записка от митора Хаски. Бывший начальник сообщил, что со мной желают побеседовать митор Галирон и сам император. И если беседа с министром внутренней безопасности еще как-то укладывалась в рамки моей логики, то вот внимание его величества казалось не просто странным, а поистине пугающим.
