Некоторую часть албанцев все же удалось уговорить примкнуть к наступавшим. Люди эти не столько поддались угрызениям совести, сколько побоялись остаться без добычи. Они поняли, что эти русские и вправду могут взять неприступный остров…
Ровно в семь фрегаты, а за ними и линейные корабли подошли к берегу на картечный выстрел и открыли по неприятельским батареям беглый огонь. Сражение началось.
В линии нападения были только русские корабли. Турецкую эскадру Ушаков оставил в сторонке, чтобы не вносила путаницы в исполнение диспозиции и сигналов. Уже после боя в направленной в Петербург реляции Ушаков так объяснил свое решение: «Кораблей турецких в атаке острова не поставил я с нашими… ибо они не могут скоро лечь шпрингом, как скорость надобности требует, и в это время были бы они против батарей кормами, их с батарей могли бы расстрелять, и они могли бы нам помешать недеятельностью».
Французы оказывали упорное сопротивление. Вначале они палили раскаленными докрасна ядрами, надеясь вызвать на атакующих кораблях пожары, но потом отказались от этой затеи и перешли на обычные снаряды. Им стало не до огненных ядер. Русские комендоры действовали неотразимо. Недаром Ушаков еще в Севастополе столько времени уделял их учебе! Ох, как пригодилось им сейчас приобретенное умение! Французские батареи буквально были засыпаны ядрами и картечью.
Пример бесстрашия эскадре подавал сам главнокомандующий. На флагманском корабле «Св. Павел» он направлялся сперва к первой неприятельской батарее, на ходу обрушив на нее несколько залпов всем бортом, потом нанес залповый удар по второй батарее, после чего подошел к третьей и стал здесь на шпринг так, чтобы можно было громить ее огнем с левого борта, с правого же борта продолжать пальбу по второй батарее.
Пальба усиливалась. Слабый ветерок не успевал сносить пороховой дым, который непроглядной серостью нависал над всем берегом. Гудела земля, шумело, бурлило море… Впрочем, предоставим слово очевидцу сражения Метаксе. Вот что он писал:
«Беспрерывная, страшная пальба и гром больших орудий приводили в трепет все окрестности… Видо, можно сказать, был весь взорван картечами, и не только окопы — не осталось дерева, которое бы не было повреждено сим ужасным железным градом… В одиннадцать часов пушки с батарей французских были сбиты: все люди, их защищавшие, погибли, прочие же, приведенные в страх, кидались из куста в куст, не зная, куда укрыться…»
В 11 часов на флагманском корабле появился сигнал: начать высадку десанта. Солдаты бросились на стоящие у бортов кораблей гребные суда, в которые заранее были спущены полевые пушки, и устремились к берегу. Французы ввели в бой своих стрелков, подтащили новые орудия. Но им удалось потопить только один баркас, остальные суда добрались до берега без особых потерь. Высадившись, десантники сразу же пошли в атаку. И тут французы надломились: одни, сдаваясь, подняли руки, другие, оставив батареи, побежали в глубь острова.
