— Не знаю, — ответил Репнин. — То, что вы озабочены появлением в здешних краях моровой болезни, это понятно. Необходимо принять все меры, чтобы уберечь людей от заразы. Но вместе с этим вы обязаны сохранять бдительность и в любой момент быть готовы к отражению нападения противника. Сие есть ваш первейший долг, и я надеюсь, что вы его выполните.
— Разумеется, долг свой выполним, — бесстрастно произнёс подполковник, — хотя никак не могу поверить, что дело может дойти до этого.
Из Журжи Репнин направился в крепость Турну. Ехал с неспокойной душой. Из головы не выходил разговор с подполковником Гензелем. Не понравился он ему. Конечно, военное дело знает недурно, но нет в нём того глубокого чувства заинтересованности в победе над противником, которое заставляет воинов решаться на подвиги и даже на самопожертвование. Для него война всего лишь выгодная работа, за которую выдают щедрое жалованье. Если хорошенько разобраться, то можно понять, что ему нет никакого резона в том, чтобы побыстрее покончить с турками. Больше того, наёмники заинтересованы в продолжении войны, потому что, участвуя в ней, кроме жалованья получают ещё кормовые, имеют другие выгоды… Словом, тут есть над чем подумать и военной коллегии, и самой императрице.
От невесёлых дум Репнин избавился только в Турне. Комендантом крепости был тоже подполковник, но наш, русский. И встретил командующего по-российски — хлебом и солью. После того как поговорили о делах, угостил добрым обедом, а затем проводил почивать в отведённую ему квартиру. На следующий день Репнин осмотрел казармы, гарнизонную столовую, побывал на экзерцициях.
Из Турну Репнин намеревался поехать в расположенный неподалёку палаточный городок, принадлежавший казачьему полку, но развернувшиеся события заставили его изменить планы. Когда сборы к выезду уже были закончены и он стал прощаться с офицерами крепости, неожиданно появился со своими кавалеристами генерал Потёмкин. У него оказались плохие вести: турецкие войска, переправившись через Дунай, осадили Журжу и угрожают взять её штурмом.
— Когда это случилось? — спросил Репнин.
— На следующий день после вашего пребывания в крепости.
— Нельзя допустить, чтобы турки взяли Журжу, — заторопился Репнин. — Выделите шесть эскадронов, я поскачу с ними на помощь осаждённым.
— А как же я?
— Вы с отрядом останетесь пока здесь. На случай, если турки вздумают наступать на Турну.
От Турны до Журжи было чуть более ста вёрст. Репнин мчался на выручку попавшей в беду крепости не жалея лошадей, привал он сделал только у небольшой деревушки, когда до Журжи оставалось не более пятнадцати вёрст. Надо было накормить лошадей, дать им отдохнуть, а заодно выслать к крепости разведку, чтобы получить сведения о противнике: каков он числом и начал ли вести осадные работы? Разведкой, однако, Репнин не ограничился. Снедаемый нетерпением, он выехал на рекогносцировку местности сам, взяв с собой двух офицеров.
