Пировали несколько дней кряду, заверяя друг друга в верности дружбе, воспылавшей между ними. А потом, устав от хмельного, повели войска к Швейдницу, куда, по последним сведениям, отошёл прусский король, оставив Бреславль. Швейдниц не имел мощных крепостных стен, и граф Доун уверял своего русского друга, что взять захудалый городишко не составит особого труда. Нетрудно представить их удивление, когда, приблизившись к этому провинциальному городку, они увидели перед собой мощные укрепления, ощетинившиеся множеством орудийных стволов. Пока союзники пировали, король Фридрих даром времени не терял.
При виде вражеских укреплений Бутурлин сразу утратил воинский дух. Ему расхотелось облачаться в лавры победителя, и он стал подумывать о том, как бы уйти от греха подальше. Что до графа Доуна, то он не только сохранил сей дух, но раззадорился ещё больше. Он убеждал русского союзника, что неприятельские батареи можно уничтожить одним махом, стоит только двинуть на них храбрых русских воинов, для начала хотя бы парочку дивизий. Бутурлин, хотя и похвалялся раньше геройством русских солдат, делом доказывать правоту своих слов не стал. Он предложил Доуну сначала испытать геройство австрийцев. Доун не согласился, и между главнокомандующими, ещё недавно клявшимися в неизменности дружеских чувств друг к другу, разразился нешуточный спор. Спорили долго. Глубоко уверенный в том, что королевские войска надобно атаковать всё же русским, а не австрийцам, Доун даже начертил своей рукой план русской атаки. Бутурлин не мог простить ему такой бестактности и, будучи в гневе, приказал своей армии сняться с лагеря и маршировать к исходным позициям. Доун чуть не взревел с досады. Ещё бы: русские оставляли его одного лицом к лицу с прусским королём. Впрочем, в последний момент сердце у Бутурлина дрогнуло, и он выделил для прикрытия армии австрийцев корпус генерала Чернышёва — тот самый корпус, который в своё время ходил на Берлин и в котором ныне служил со своим гусарским полком князь Репнин. Граф Бутурлин собрался и уехал так поспешно, что Репнин даже не успел напомнить ему об обещанном отпуске для поездки в Петербург.
После ухода главных сил русской армии положение противоборствующих сторон не изменилось. Навязывать сражение ни одна из сторон не решилась. Убедившись, что бояться ему больше нечего, прусский король повёл свои войска на виду у австрийцев к городу Нейссе, где они могли расположиться на зимние квартиры. Что до солдат корпуса генерала Чернышёва, то они ещё долго оставались в палатках, пока не наступила настоящая зима и из Петербурга не поступили относительно войны новые указания.
