— А какую роль в этом деле играл Апраксин? — выслушав рассказ вице-канцлера, спросил Репнин.
— Апраксин был заодно с великим канцлером. Он обвинён в самовольном отводе российской армии из района боевых действий и тоже арестован. Сейчас Апраксин содержится под караулом в местечке Четыре Руки, где над ним чинят допрос.
Вице-канцлер допил свой кофе и продолжал:
— На вашем месте, князь, я стал бы добиваться приёма у государыни. Дело в том, что граф Алексей Петрович считался вашим покровителем, и вас могут заподозрить в причастности к его опасной затее. Кстати, подозрения сейчас падают на многих лиц. Даже великая княгиня Екатерина Алексеевна попала в немилость её величеству.
— Я с вами согласен, — сказал Репнин. — Но согласится ли её величество меня принять?
— Постараюсь вам помочь. Государыня всё ещё находится в Царском Селе. Сейчас я закажу карету, и мы не мешкая двинемся в путь. И будем молить Бога, чтобы всё обошлось хорошо.
…Императрица приняла их обоих вместе — и вице-канцлера, и князя Репнина. Уже в первые минуты беседы Репнин понял, что у её величества нет к нему никаких претензий. Она не задала ни одного вопроса, связанного с его взаимоотношениями с Бестужевым-Рюминым (о великом канцлере вообще не было речи), расспрашивала его главным образом о баталии при Гросс-Егерсдорфе.
— Вы прекрасно вели себя в той баталии, — сказала она, удовлетворённая его ответами, — и чин капитана гвардии назначен вам заслуженно. Теперь можете оставаться в Петербурге, получив в гвардии приличное место.
— Ваше величество, — горячо заговорил князь, — вы сделали для меня так много, что я не нахожу слов для выражения своей благодарности. Но дозвольте доложить… Умирая, отец наказывал мне посвятить себя службе в обычных войсках, и я прошу ваше величество разрешить мне вернуться в действующую армию.
— Опять волонтёром? — с лукавинкой в глазах посмотрела на него императрица, затем перевела взгляд на вице-канцлера: — Как на сие смотрите, граф?
— Думаю, такие молодцы армии вашего величества зело нужны, — ответил вице-канцлер.
Императрица на минуту задумалась.
— Хорошо, — наконец решила она, — мы назначим вас в армию в чине полковника, но только после того, как вернётесь из Франции.
— Я должен туда ехать?
— Нам надобно иметь своего представителя при французской армии, а князь Трубецкой считает, что вы с этим поручением справитесь лучше, чем кто-либо другой. Вы знаете европейские языки, и вам будет легко договориться с союзниками. Надеюсь, возражать не станете?
