— Чьи это солдаты? — поинтересовался Апраксин, когда Панин присоединился к его свите.
— Из дивизии генерала Лопухина.
— А о чём вы так долго с ними говорили?
— Они рассказывали ужасные вещи. На участке Лопухина пруссаков видимо-невидимо. Как я понял, Левальд избрал этот участок направлением главного удара, сосредоточив здесь основные силы.
— Возможно, что и так, — промолвил Апраксин.
— Может быть, есть резон послать к Лопухину несколько полков из других дивизий?
— Но Лопухин не просит сикурсу[11], а коль не просит, значит, надеется своими силами управиться с пруссаками. — Увидев, однако, что дежурный генерал с ним решительно не согласен и готов настаивать на своём, Апраксин миролюбиво добавил: — Подождём возвращения Репнина, послушаем, что он скажет, тогда и примем решение.
Репнин был лёгок на помине. Прискакав, он так резко осадил коня, что тот поднялся на дыбы.
— Ваше сиятельство, — стал рапортовать он, — худые вести. Противник ввёл вторую дивизию в сильную конфузию[12], превосходящими силами принуждает её к отступлению. Генерал-поручик Зыбин убит, сам генерал-аншеф Лопухин тяжело ранен. Командование дивизией принял генерал-поручик фон Вертен. Генерал-поручик просит сикурсу, без оного ему не устоять.
Главнокомандующий озабоченно оглянулся на палатки — не дать ли команду свернуть и погрузить их в обоз? — затем посмотрел на австрийского генерала Сент Андре, как бы ища у него совета, но поскольку чужестранец с советом спешить не стал, снова переключил внимание на Репнина:
— Вот что, князь, скачите обратно и скажите фон Вертену, чтобы держались. А вы, Пётр Иванович, — обратился он к дежурному генералу, — пошлите курьера к господину Фермору: пусть перебросит на левый фланг артиллерийскую бригаду и три пехотных полка. Пруссаков надобно как-то остановить, — добавил он, уже ни к кому не обращаясь.
Князь Репнин снова поскакал на поле сражения по уже знакомой ему дороге. Тем временем Панин наставлял личного адъютанта, которого решил послать к графу Фермору в качестве курьера:
— Запомните: три пехотных полка и артиллерийскую бригаду. Это то, что граф должен выслать немедленно. Да не забудьте сказать, что приказ самого главнокомандующего. Пусть поторопится.
— Будет исполнено, — заверил его адъютант.
Проводив адъютанта, Панин вернулся к главнокомандующему. Намекнув на сложность обстановки, он спросил его сиятельство, не погрузить ли в целях предосторожности палатки в обоз на случай ретирады
