— Ваше императорское величество, поздравляю с наступившим вашим царствованием и первый присягаю вам на верность!
— Что ты, что ты, Полторацкий! — испуганно замахал руками Александр, бледный как полотно, с трудом приподнимаясь из кресла.
Его жена села в кровати. Из-под упавшего одеяла стало видно, что она лежала одетая в скромное дневное платье. Луиза удивлённо-восторженно уставилась на офицера. Но тут железная рука генерала Палена схватила за шиворот не в меру ретивого подпоручика, повернула его к двери и сильно толкнула. Полторацкому даже показалось, что он получил и сильный пинок генеральского колена под зад.
— Господин офицер, извольте идти в ваш караул. Император сейчас выйдет.
Подпоручик ещё не успел закрыть за собой дверь, как услышал вскрик Александра Павловича, к уху которого наклонился Палён:
— Как вы посмели! Я этого никогда не желал и не приказывал.
И вслед за этим новоявленный император повалился без чувств на пол. Тут дверь тяжело захлопнулась перед носом любопытного подпоручика. А в спальне уже приходящего в себя Александра генерал своими стальными дланями усаживал в кресло. Под окнами раздались крики. Генерал-губернатор Палён подошёл, потом резко повернулся и подскочил к рыдающему Александру Павловичу.
— Перестаньте ребячиться, — прорычал он, тряся его за плечо, — извольте царствовать! Немедленно выйдите на балкон и приветствуйте войска. Пять минут промедления — и мы все можем лишиться голов.
— Милый, успокойся, — гладила Луиза по голове своего мужа, — будь мужчиной! Иди на балкон и скажи оттуда, что батюшка скончался и ты продолжишь царствование Екатерины, своей любимой бабушки. Иди же, чёрт тебя побери! — закричала голубоглазая нимфа и ударила со всего размаха по щеке рыдающего муженька.
И это, как ни странно, подействовало. Александр, поддерживаемый обоими генералами, встал, шмыгнул носом и, покачиваясь, пошёл из спальни. Через несколько минут он уже стоял на балконе и довольно громко проговорил оттуда столпившимся внизу солдатам и офицерам гвардии:
— Батюшка только что скончался апоплексическим ударом… Всё при мне будет, как при бабушке…
— Ура императору Александру Первому! — закричал стоящий рядом генерал-губернатор Петербурга барон фон дер Палён.
Громкие крики «ура!», раздавшиеся со всех сторон, слились в один мощный рёв. Он, как девятый вал на море, захлестнул Михайловский замок и пронёсся по ещё спящему Петербургу, возвещая начало нового, бурного девятнадцатого века. Кто-то выстрелил в воздух. Воронье с громкими криками закружилось над ними. Рядом с только что провозглашённым императором стояла и Луиза Баденская, бесповоротно превратившаяся в эту ночь в императрицу Елизавету Алексеевну. Очаровательная нимфа с голубыми глазами с восторгом и ужасом вдыхала морозный мартовский воздух и куталась в белую кашемировую шаль, а под ней на груди к корсажу была приколота измятая веточка цветущей белой сирени, заботливо выращенной в Зимнем саду дворца по приказу ещё великой княжны. Мартовский ледяной ветер играл беззаботно платиновыми кудрями императрицы, в которых появились в эту ужасную ночь первые серебряные нити седины. Никто из них, ни Александр, ни Луиза, даже не предполагал, как тяжела императорская корона, что они с такой страстью желали.
