— Видел, батюшка, рукой мог достать. Копна волос у него на голове огненная, а глаза русалочьи, зелёные. Я хотел его убить, а он мою отменную саблю как хворостинку сломал…
У Бориса Годунова по спине побежали мурашки. Вспомнил он ведунов Катерину и Сильвестра, с которыми встретился в забытой уже деревушке под Звенигородом. Вспомнил, как ясновидцы предсказали ему царскую судьбу. И появилось у него недостойное для государя желание ударить подлеца Черкасского по холёному лицу и выгнать из шатра, пиная ногами. Но ничего этого государь позволить себе не мог и как можно спокойнее сказал:
— Ты, князь, иди отдыхай. А мы тут с Семёном Никитичем подумаем, как избавиться от нечистой силы.
Димитрий Черкасский ушёл. Дядя и племянник посидели молча, потом Семён Никитич возмущённо произнёс:
— Такой благостный день омрачил, негодник!
— Ты про кого?
— Так про Шеина. Я знаю давно, что Черкасский и Шеин враждуют. С той поры, как однажды на Святки Мишка уложил Димитрия на лёд. А теперь ещё этот колдун встал при Шеине… Совсем изведут князя.
Борис Фёдорович хорошо знал своего дядю. Уж если за кого ухватится, не упустит живьём. Вот и любезный государю Сильвестр может оказаться в железных руках дядюшки. Может ли он, государь милостью Сильвестра и Катерины, защитить их от сыскных дел мастера Семёна Никитича? Чревато это, ой чревато, счёл Борис Фёдорович. Всё против него может обернуться.
И так уж говорят борзые летописцы, что он пробивается к трону хитростью и иными происками. Однако что бы там ни говорили летописцы, а он больше не желает жить неправдой. Да пусть ускользнёт от него царский трон, если он и впредь будет жить не по правде.
И сказал племянник дяде весомо и твёрдо, как отдают повеления государи:
— Ты вот что, глава моего сыска, дядюшка. Чародея того рыжего не ищи, а встретишь где, пальцем не тронь! Он человек от Бога. И Шеина не беспокой. А чтобы князь Черкасский не мешал нам жить, я подумаю сам. Наверное, пришло время дать ему почётную службу.
— Всё понял, государь. Пора и нам на покой.
Семён Никитич встал и покинул шатёр государя. Неподалёку на колоде сидел князь Димитрий Черкасский и ждал появления дяди царя. О чём он его хотел спросить, осталось неведомо.
