Книгу эту я нашел быстро, она была в библиотеке нашего друга А. А. Нейфаха, выдающегося эмбриолога. Он отдал ее мне легко — слишком умозрительно все это было. А на меня книга произвела чрезвычайное впечатление.
То было начало пятидесятых. Еще не образовалась молекулярная биология. Еще только начинался грандиозный подъем исследований, выдвинувший биологию на первое место среди других наук нашего времени. Прошло с тех пор около сорока лет. Я, «послушный общему закону», утратил остроту чувств молодости, но мне жалко, что Бауэр не дожил до нашего времени и не успел узнать новую картину биологии. Однако книга его не утратила ценности, и она должна быть известна тем, кому интересны не только быстрые новости конкретных достижений, но и медленные движения общих представлений.
В наше время «грантовой» науки общие проблемы биологии несколько отодвинуты на второй план конкретными исследованиями. Весьма мало вероятности получить фант на исследование вопроса, «что такое жизнь?» или «есть ли принципиальные отличия живого от неживого?» То ли дело найти и клонировать ген, ответственный за какую-нибудь наследственную болезнь! Это, в самом деле, более актуально. В то же время никто не сомневается, что выяснение самых общих вопросов — необходимое условие научного професса и всех его практических следствий.
Сначала с «Теоретической биологии» Бауэра.
Становление современных физики и химии в XIX веке привело к самому общему выводу: всякому природному явлению соответствуют особые вещества. Или сильнее: природные явления — проявление (следствие) физических свойств определенных веществ. Значит, и жизнь — проявление физических свойств особого «живого» вещества. Соответственно формулировалась задача — выделить это живое вещество и исследовать его (физические) свойства.
Живое вещество было найдено довольно быстро: под микроскопом оно выглядело слизистой желеобразной массой. Его находили во всех клетках всех живых существ, оно казалось всюду одинаковым, следовательно, оно и было носителем свойства «жизнь». И как такой универсальный первичный носитель жизни это вещество было названо «протоплазма». Этот натурфилософский термин отвечал общему мировоззрению того времени.
Это замечательное, наделенное свойством жизни вещество содержало компонент, который по своим свойствам (особенно по свертыванию при нагревании) очень походил на давно известные белки птичьих яиц, молока или крови. И чтобы не пугать его с «обычным» белком, основной компонент протоплазмы стали обозначать термином «протеин». В немецком языке различие терминов «протеин» и «белок» сохранилось, в английском остался только протеин, в русском они часто смешиваются. Эта семантическая неаккуратность дорого стоила науке: «свойство жизни» стали относить не к обобщенному понятию «протеин», а к химически индивидуальному веществу — белку.
