По следам Гоголя | страница 5
Есть тут и вещи Гоголя — жилет, цилиндр, портфель, чемодан. Есть сделанные его рукой рисунки, отрывок из письма лицейскому товарищу. И копия портрета работы Ф. Моллера, очень похожая на подлинник. Портрет этот Гоголь подарил матери, и однажды — уже после смерти сына — Мария Ивановна приняла портрет за его живое лицо. Она была женщина «страшного воображения», как любил выражаться отец Гоголя Василий Афанасьевич.
Спасо-Преображенская церковь в двух шагах от музея. Стоит она на обрывистом берегу Псела. Берег не так высок, но с него открывается вид на окрестности, на раскинувшиеся над Пселом луга. Церковь выстроена в стиле украинского барокко. Золоченые кресты, зеленые купола оттеняют яркую белизну стен, украшенных национальной лепкой. Кажется, каменный рушник опоясывает ее карниз и надвратные изгибы стен.
Когда смотришь на эту гоголевскую реликвию со стороны заречья или с моста, по которому подъезжала к Сорочинцам красавица Параска, героиня «Сорочинской ярмарки», то церковь кажется величественной, огромной. Тень ее при заходе солнца падает через весь Псел.
Сорочинцы тонут в садах, крыши хат (а теперь уже каменных домов) как будто утоплены в зелени деревьев. Изобильна полтавская земля, все родит, всем кормит — всякого «дрязгу», как говорил Гоголь о яблоках, грушах, вишнях, абрикосах, здесь много.
СПАСО-ПРЕОБРАЖЕНСКАЯ ЦЕРКОВЬ В СОРОЧИНЦАХ. Фото Г. Мотрия. 1982 г.
Гоголь любил дорогу, действие многих его сочинений происходит в дороге. С дороги, ведущей в Сорочинцы, открывается его первая повесть, дорогою заканчивается и последняя — последние главы «Мертвых душ», — это дорога Чичикова, дорога Хлобуева, дорога князя, едущего с отчетом государю в Петербург.
Гоголь всю жизнь ездил. Беспокойство гнало его по городам и весям, он нигде подолгу не заживался, не задерживался. И всюду он был гость, проезжий путник, а не постоянный житель. Недолго жил он в Петербурге, в Риме, все время выезжая из него, скитаясь по Европе, в Москве. И до последних дней своей жизни мечтал он куда-нибудь уехать — на острова Средиземного моря, на Камчатку («хоть фельдъегерем», — грустно иронизировал он), в Сибирь (чтоб собрать материалы для второго тома «Мертвых душ»), в волжские губернии, на Север, в Кострому, в Ярославль. И очень хотелось ему в Крым, к теплу, к которому он, южанин, так привык с детства и которое ему дарил Рим. «Весной, — пишет он сестре Ольге в декабре 1851 года, за два месяца до смерти, — если поможет бог... надеюсь заглянуть к вам...»
