Так продолжалось до воцарения Карла V, короля мудрого и благочестивого, который решил положить конец этому позорищу, и послал маршала де Бусико, повелев ему изгнать из Авиньона антипапу Бенедикта XIII. Но последний, при виде армии французского короля, вспомнил, что, прежде чем стать папой под именем Бенедикта XIII, он был военным и именовался Пьером де Люна. В течение пяти месяцев он защищался, самолично наводя на врага с высоты башен своего замка боевые орудия, куда более смертоносные, чем его папские анафемы. Наконец он вынужден был бежать из города потайным ходом, став причиной разрушения сотни домов и смерти четырех тысяч авиньонцев. Он направил стопы в Испанию, где король Арагонский предоставил ему убежище. Там, всякое утро, стоя на башне меж двух священников, представлявших собой его коллегию, он посылал миру благословения, не принося ему пользы, и отлучал от Церкви своих врагов, не принося им вреда. Чувствуя приближение смерти и опасаясь, что раскол умрет вместе с ним, он возвел двух своих викариев в сан кардинала, поставив условием, что после его кончины один изберет другого папой. Избрание совершилось. Новый папа день-другой возглавлял раскол при поддержке избравшего его кардинала. Но затем оба они вошли в сношение с Римом, принесли публичное покаяние и вернулись в лоно святой Церкви: один в сане архиепископа Севильского, другой в сане архиепископа Толедского.
С этого времени вплоть до 1790 года, потеряв своих пап, вдовствующий Авиньон управлялся легатами и вице-легатами. В течение семидесяти лет в его стенах пребывали папы; их было семь. В Авиньоне имелось семь госпиталей, семь братств кающихся, семь мужских монастырей, семь женских, семь церковных приходов и семь кладбищ.
Тому, кто знает историю Авиньона, известно, что в те времена там по существу было (да и поныне так) два различных города: город священников, то есть римский, и город коммерсантов, то есть французский.
В городе священников находятся папский дворец, добрая сотня церквей и бесчисленные колокольни, с которых всегда может грянуть набат, возвещая о пожаре или оплакивая убиенных.
В городе коммерсантов протекает Рона, живут рабочие шелковых мануфактур и перекрещиваются торговые пути — с севера на юг и с запада на восток, от Лиона до Марселя и от Нима до Турина.
Французская половина всегда была проклятым городом, жаждавшим иметь короля, стремившимся обрести гражданские свободы; городом, содрогавшимся от сознания того, что является подневольной землей, подвластной духовенству.
