Но в то же мгновение как он упал, на помощь ему бросилось пять человек.
Это были г-н де Дама, г-н де Флуарак, г-н де Ромёф, аджюдан Фук и все тот же лакей Джеймс Бризак: у него отняли коня, которого он вел в поводу, руки его оказались свободны, и он мог помочь хозяину.
Завязалась ужасающая схватка, напоминавшая бой античных воинов (а в наши дни — арабов) вокруг окровавленных тел своих раненых или убитых товарищей.
Вопреки всем предположениям, г-н де Шуазёль, по счастью, не был ни ранен, ни убит; во всяком случае, несмотря на грозное оружие врагов, раны его были неопасны.
Жандарм подставил ствол своего мушкетона, отразив таким образом предназначавшийся герцогу удар косы. Джеймс Бризак отразил другой такой удар палкой, которую он успел вырвать у одного из нападавших.
Палка переломилась как тростинка, но удар все-таки удалось отвести; ранен был только конь г-на де Шуазёля.
Тогда аджюдан Фук догадался крикнуть:
— Ко мне, драгуны!
На крик прибежали несколько солдат: при виде того, как убивают их бывшего командира, они устыдились и пробились к нему сквозь толпу.
Господин де Ромёф бросился вперед.
— Именем Национального собрания, уполномоченным коего я являюсь, а также именем генерала Лафайета, пославшего меня сюда, — закричал он, — приказываю отвести этих господ в муниципалитет!
Упоминание Национального собрания и имени генерала Лафайета, находившихся в то время на вершине популярности, возымело свое действие.
— В муниципалитет! В муниципалитет! — подхватила толпа.
Добровольцы потащили г-на де Шуазёля и его товарищей к ратуше.
Дорога туда заняла более полутора часов; каждую минуту арестованным грозили расправой: едва только между защищавшими их людьми образовывалось свободное пространство, как в нем мелькали клинок сабли, зубья вил или лезвие косы.
Наконец прибыли в ратушу; единственный оставшийся там чиновник муниципалитета был очень напуган выпавшей на его долю ответственностью.
Желая снять ее с себя, он приказал отвести г-на де Шуазёля, г-на де Дама и г-на де Флуарака в тюрьму и приставить к ним национальных гвардейцев для охраны.
Господин де Ромёф заявил, что не хочет покидать г-на де Шуазёля, рисковавшего ради него жизнью.
Муниципальный чиновник приказал, чтобы г-на де Ромёфа тоже отвели в тюрьму.
По знаку г-на де Шуазёля его лакей, слишком незначительная фигура, чтобы им занимались, поспешил скрыться.
Его первой заботой — не будем забывать, что Джеймс Бризак был конюхом, — были лошади.
