— Ничего не может быть проще, господин маршал, — отвечал Калиостро. — Десять лет тому назад господин де Таверне хотел отдать свою дочь, мадемуазель Андре, королю Людовику XV, но ему это не удалось.
— О-о, — сердито проворчал Таверне.
— А теперь он хочет отдать своего сына, Филиппа де Таверне, королеве Марии Антуанетте. Спросите у него, лгу ли я?
— Клянусь честью, — сказал, весь дрожа, Таверне, — этот человек колдун, или пусть меня черт возьмет!
— О, — сказал маршал, — не поминай так неосторожно черта, старый дружище!
— Ужасно, ужасно! — бормотал Таверне.
И он повернулся, чтобы еще раз попросить Калиостро хранить молчание; но тот исчез.
— Пойдем в гостиную, Таверне, пойдем, — сказал маршал, — кофе выпьют без нас, или нам придется пить его холодным, что будет еще хуже.
И он поспешно пошел в гостиную.
Но она была пуста: ни один из гостей не нашел в себе достаточно мужества, чтобы встретиться лицом к лицу с автором таких ужасных предсказаний.
Свечи горели в канделябрах; кофе дымился в кофейнике; в камине горел огонь. И все это никому уже не было нужно.
— Ей-Богу, дружище, нам, по-видимому, придется выпить кофе наедине… Э, да куда же он пропал?
Ришелье огляделся, но маленький старичок исчез, как и все остальные.
— Как бы то ни было, — сказал маршал со злобной ухмылкой, напоминавшей усмешку Вольтера, потирая одну о другую свои высохшие белые руки, унизанные кольцами, — я единственный из всех моих сегодняшних гостей умру в своей постели! В своей постели! Граф де Калиостро, я не принадлежу к людям, не верящим вам. В своей постели, и, насколько возможно, позднее… Эй, камердинер, а мои капли?
Камердинер вошел с флаконом в руке, и маршал прошел вместе с ним в свою спальню.
