— За три ливра! Несчастный!
— Да, ваше преосвященство; поэты тоже принадлежат к последнему разряду, им полагается тот же стол, что мещанам и писарям; но я уже говорил вам, что как раз о них я больше всего забочусь.
Тем временем Арамис как бы машинально перелистывал страницы, делая вид, что совсем не интересуется именами.
— В тысяча шестьсот шестьдесят первом году, как видите, записано восемьдесят имен, — сказал Безмо. — В тысяча шестьсот пятьдесят девятом году тоже восемьдесят.
— А, Сельдон! — проговорил Арамис. — Как будто знакомое имя. Вы не говорили мне об этом юноше?
— Говорил. Бедняга-студент, который сочинил… Как называются два латинских стиха, которые рифмуют?
— Дистихом.
— Именно.
— Бедняга! За дистих!
— Как вы легко смотрите на это! А знаете ли вы, что он сочинил это двустишие против иезуитов?
— Все равно, наказание очень уж строгое.
— Не жалейте его. В прошлом году мне показалось, будто вы интересуетесь им.
— Да.
— А так как ваше внимание для меня важнее всего, монсеньер, то я тотчас же перевел его на пятнадцать ливров.
— Значит, на такое содержание, как вот этого, — проговорил Арамис, продолжая перелистывать и остановившись на одном имени рядом с Мартинье.
— Именно на такое.
— Что он, итальянец, этот Марчиали? — спросил Арамис, показывая пальцем на фамилию, привлекшую его внимание.
— Тсс! — прошептал Безмо.
— Почему такая таинственность? — понизил голос Арамис, невольно сжимая руку в кулак.
— Мне кажется, я вам уже говорил про этого Марчиали.
— Нет, я в первый раз слышу это имя.
— Очень может быть. Я говорил вам о нем, не называя имени.
— Что же, это старый греховодник? — пытался улыбнуться Арамис.
— Нет, напротив, он молод.
— Значит, он совершил большое преступление?
— Непростительное.
— Убил кого-нибудь?
— Что вы!
— Совершил поджог?
— Бог с вами!
— Оклеветал?
— Да нет же! Он…
И Безмо, приставив руки ко рту, прошептал Арамису на ухо:
— Он дерзает быть похожим на…
— Ах, помню, помню! — сказал Арамис. — Вы мне действительно говорили о нем в прошлом году; но его преступление показалось мне таким ничтожным.
— Ничтожным?
— Или, вернее, неумышленным…
— Ваше преосвященство, такое сходство никогда не бывает неумышленным.
— Ах, я и забыл! Но, дорогой хозяин, — сказал Арамис, закрывая книгу, — кажется, нас зовут.
Безмо взял книгу, быстро положил ее в шкаф, запер его и ключ спрятал в карман.
— Не угодно ли вам теперь позавтракать, монсеньер? — обратился он к Арамису. — Вы не ослышались, нас действительно зовут к завтраку.
