— Почему тем лучше? — спросил Портос.
— Да потому, что его преосвященство даст вам все: земли, деньги, титулы.
— А-а-а! — протянул Портос, вытаращив глаза при последнем слове д’Артаньяна.
— При прежнем кардинале, — продолжал д’Артаньян, — мы не умели пользоваться случаем, а ведь была возможность. Я говорю не о вас: у вас сорок тысяч доходу, и вы, по-моему, счастливейший человек на свете…
Портос вздохнул.
— Но тем не менее, — продолжал д’Артаньян, — несмотря на ваши сорок тысяч ливров доходу, а может быть, именно в силу этих сорока тысяч ливров, мне кажется, что маленькая коронка на дверцах вашей кареты выглядела бы очень недурно, а?
— Ну, разумеется.
— Так вот, друг мой, заслужите ее: она на конце вашей шпаги. Мы не повредим друг другу. Ваша цель — титул, моя — деньги… Мне бы только заработать достаточно, чтобы восстановить Артаньян, пришедший в упадок с тех пор, как мои предки разорились на крестовых походах, да прикупить по соседству акров тридцать земли— больше мне не нужно. Я поселюсь там и спокойно умру.
— А я, — сказал Портос, — хотел бы быть бароном.
— Вы им будете.
— А о других наших друзьях вы тоже вспомнили? — спросил Портос.
— Конечно. Я виделся с Арамисом.
— А ему чего хочется? Быть епископом?
— Представьте себе, — ответил д’Артаньян, не желавший разочаровывать Портоса, — что Арамис стал монахом и иезуитом и живет как медведь; он отрекся от всего земного и помышляет только о спасении души. Мои предложения не могли поколебать его.
— Тем хуже! — сказал Портос. — Он был человек с головой. А Атос?
— Я еще не видался с ним, но поеду к нему от вас. Не знаете ли, где его искать?
— Близ Блуа, в маленьком именьице, которое он унаследовал от какого-то родственника.
— А как оно называется?
— Бражелон. Представьте себе, друг мой, Атос, который и так родовит, как император, вдруг еще наследует землю, дающую право на графский титул! Ну на что ему эти графства? Графство де Ла Фер, графство де Бражелон!
— Тем более что у него нет детей, — сказал д’Артаньян.
— Гм, я слыхал, что он усыновил одного молодого человека, который очень похож на него лицом.
— Атос, наш Атос, который был добродетелен, как Сципион! Вы с ним виделись?
— Нет.
— Ну, так я завтра же повидаюсь с ним и расскажу о вас. Боюсь только — но это между нами, — что из-за своей несчастной слабости к вину он состарился и опустился.
— Да, правда, он много пил.
— К тому же он старше нас всех, — заметил д’Артаньян.
— Всего несколькими годами; важная осанка очень его старила.
