«И притом зовет тебя монсеньером», — подумал д’Артаньян.
— Можете идти, Мустон, — сказал Портос.
— Вы сказали Мустон? Ах, да, понимаю, сокращенное имя, Мушкетон — это слишком длинно!
— Да, и к тому же от этого имени за целую милю пахнет казармой. Однако мы говорили о деле, когда вошел этот дуралей.
— Да, — сказал д’Артаньян. — Но отложим разговор до другого времени, а то ваши люди могут что-нибудь пронюхать: быть может, тут есть шпионы. Вы понимаете, Портос, это дело важное.
— Черт побери! — проговорил Портос. — Что ж, пойдемте прогуляться по парку, для пищеварения.
— С удовольствием, — сказал д’Артаньян.
Так как плотный завтрак подошел к концу, они отправились осматривать великолепный сад. Каштановые и липовые аллеи окружали участок, по крайней мере, десятин в тридцать. В садках, обсаженных частой живой изгородью, резвились кролики, играя в высокой траве.
— Честное слово, — сказал д’Артаньян, — парк у вас так же великолепен, как и все остальное; а если у вас в прудах столько же рыбы, сколько кроликов в садках, то вы должны быть счастливейшим человеком в мире, разве что вы разлюбили охоту и не сумели пристраститься к рыбной ловле.
— Рыбу ловить, мой друг, я предоставляю Мушкетону: это мужицкое удовольствие. Охотой же я иногда занимаюсь; другими словами, когда я скучаю, то сажусь здесь на мраморной скамейке, приказываю подать мне ружье, привести Гредине — это моя любимая охотничья собака — и стреляю кроликов.
— Это очень весело, — сказал д’Артаньян.
— Да, — ответил со вздохом Портос, — это очень весело.
Д’Артаньян уже перестал считать вздохи Портоса.
— Потом, — прибавил Портос, — Гредине их отыскивает и сам относит к повару: он хорошо выдрессирован.
— Какой чудесный пес! — сказал д’Артаньян.
— Но оставим Гредине, — продолжал Портос. — Если хотите, я вам его подарю, он мне уже надоел; вернемтесь теперь к нашему делу.
— Извольте, — сказал д’Артаньян. — Но, дорогой друг, чтобы вы не могли потом упрекнуть меня в вероломстве, я вас предупреждаю, что вам придется совершенно изменить образ жизни.
— Как так?
— Снова надеть боевое снаряжение, подпоясать шпагу, подвергаться опасностям, оставляя подчас в пути куски своей шкуры, — словом, зажить прежнею жизнью, понимаете?
— Ах, черт возьми! — пробормотал Портос.
— Да, я понимаю, что вы избаловались, милый друг; вы отрастили брюшко, рука ваша утратила прежнюю гибкость, которую, бывало, вы не раз доказывали гвардейцам кардинала.
— Ну, рука-то еще не плоха, клянусь вам, — сказал Портос, показывая свою ручищу, похожую на баранью лопатку.
