– Глобус ты!
В классе засмеялись, но Санька успел заметить, что засмеялись не все. Громче и дольше всех смеялись Козлик и Швака. Им уже смеяться не хотелось, а они все смеялись, чтобы показать, насколько они не принимают Круглого всерьез.
Круглый же за то, что его обозвали Глобусом, разозлился и сразу, потеряв все свое спокойствие, визгливым голосом крикнул:
– Ну и пусть Глобус, а машины у вас все равно не будет!
В это время снова заглянула в класс Леночка. Санька увидел ее краешком глаза. И тут на него нашло вдохновение. Он стянул с шеи помятый с чернильным пятнышком около узла галстук и протянул Круглому:
– На!.. Если не будет, не отдавай мне галстук. Ни за что не отдавай!
Круглый сначала растерялся, а потом радостно схватил галстук. Он понял, что подловил Саньку.
– Галстучек твой тю-тю, – сказал он и торопливо выскользнул за дверь, пока Санька не передумал.
Леночка Весник стояла около двери. Она все слышала и кое-что видела, потому что два раза заглядывала в класс.
– Зачем ты взял галстук? – сердито спросила она у Владика. – Его же будут ругать за то, что он ходит в школу без галстука.
– Ну и пусть ругают.
Капелька удивленно посмотрела на Круглого и невольно сравнила его с Санькой Горским Этот непричесанный мальчишка всегда удивлял ее своими выходками. Она давала ему читать книжки, но не хотела с ним дружить, потому что он совсем неинтеллигентный, а Владик и вежливый, и умный мальчик. Но сейчас Леночке что-то не нравилось во Владике и что-то нравилось в Саньке.
– Дай сюда.
Она неожиданно вырвала у Круглого Санькин галстук и побежала одна вниз по лестнице. Владик хотел ее догнать, но Леночка бегала раз в пять быстрее него.
В первый день класс ликовал. Все звенья перевыполнили план по сбору бутылок на 300 – 350 процентов. Один Швака притащил пять кефирных, пять водочных бутылок, три поллитровые банки, одну литровую и одну трехлитровую. Два последующие дня план выполнялся, а к концу недели он трещал по всем швам.
Санька ждал с нетерпением понедельника. Ночью ему приснилось, что Анна Елисеевна склоняет его по падежам. По комнате расхаживали немецкие падежи – именительный, родительный, дательный, винительный. А винительный надел на голову фашистскую каску со свастикой и доказывал Саньке, что он есть генитиф.
Проснулся он рано. Бабушка еще не успела приготовить завтрак. Сунул в портфель два яблока, прошмыгнул на улицу.
Сонная сторожиха с причитаниями отперла дверь, села к батарее додремывать. Санька прошелся по гулкому коридору. От нечего делать стал заглядывать в классы. Его удивляло, что из классов не успели убраться ночные тени. Понедельник еще не заходил сюда.
