Виктор Мережко был второкурсником ВГИКа, когда по его сценарию сняли совсем не «ученическую» короткометражку. Первый «взрослый» сценарий стал фильмом «Здравствуй и прощай», где главную роль играл Олег Ефремов. Звёзды – без каких бы то ни было кавычек – блистали потом едва ли не в каждой его истории – Мордюкова, Янковский, Гундарева, Купченко, Збруев, Табаков, Гурченко, Евстигнеев… В плоть и кровь придуманное им облекали Михалков, Балаян, Кончаловский. Над его вымыслами обливались слезами миллионы. Изменилось время, страна, люди, но каждая новая история, рассказанная Мережко, заставляет душу трепетать, отзываясь на красоту и трагичность бытия.
При этом сам «душевед» отнюдь не считает себя человеком лирическим. Наоборот – практиком до мозга костей. Слово «вдохновение» в его рабочем лексиконе отсутствует: сел за письменный стол – весь остальной мир со всеми его соблазнами и радостями перестаёт существовать ровно до тех пор, пока слова не заполнят собой придуманную им форму. Да так, чтоб уже ни убавить, ни прибавить.
С Тютчевым он совершенно не согласен: если ты не в состоянии предугадать, как отзовётся сказанное тобой слово – медный грош тебе цена. Во всяком случае, на поприще драматургии и киносценаристики. Для него и то и другое – своего рода шахматная партия. Автор – с одной стороны «доски», зритель – с другой. Автор начинает и… И, чтобы выиграть, каждый ход должен быть просчитан, выверен, взвешен. Будет зритель следить за сюжетом, вцепившись в подлокотники кресла – победа за автором. Зашуршит конфетной обёрткой или вообще уйдёт из зала – шах и мат. И это не будет проигрыш по очкам – в искусстве, в отличие от спорта, так не бывает. Звания, регалии, признание коллег, зрительская любовь – всё это для Мережко существует как бы за границей его шахматной доски. Каждая новая работа – не важно, которая по счёту – бой последний и решительный. И гамбит снова будет таким, чтобы партия вышла на виртуозный эндшпиль, от которого захватывает дух.
Тот самый Богданов
Искусство / Искусство / Фиксаж
Фото: Альберт Багаутдинов
Теги: Владимир Богданов , юбилей
Он отдал «ЛГ» почти четверть века. И по-прежнему, когда рождается номер, звучит: «Шостакович? У Богданова есть потрясающий кадр!» А также все заметные советские писатели. И Высоцкий, и Лиля Брик, и Раневская, Арсений Тарковский, Горбачёв и Сахаров. Он даже категорически не любившегося фотографироваться Анри Картье-Брессона замечательно снял!
