На дне чаши копится осадок: белый, сыпучий, взрывоопасный — как гексоген. Очень скоро он сдетонирует и либо уничтожит время — и тогда долгая погоня завершится. Либо взрывной волной время будет выброшено на поверхность — и тогда охота продолжится.
Роман Александра Проханова "Господин Гексоген" завершает цикл о разведчике Белосельцеве. Герой, вопреки обычной сюжетной логике, несколько раз погибал и, как птица Феникс, всегда возрождался. Это оправдано тем, что Белосельцев — не просто литературный персонаж, вокруг которого сконцентрировано повествование. Белосельцев — эталон, "идеальный тип" русского патриота — несгибаемого, неубиваемого. Герой длинной воли и глубинной памяти, которая хранит не только свою прожитую жизнь, но и жизнь рода, исторический путь народа.
Белосельцев — человек-империя, свидетель века: от Даманского до расстрелянного Дома Советов. В "Господине Гексогене" прошлое настигает разведчика как живое настоящее: друзья и враги, любящие и ненавидящие, канувшие в пропасть смерти и исчезнувшие в водовороте жизни — все возвращаются к нему чудесными бабочками. Они прилетают с древнего псковского городища, из Афганистана и Анголы, Кампучии и Никарагуа. Несут на своих крыльях алые буквицы войны и любви, побед и поражений. Бабочки — летописцы долгого пути солдата империи, драгоценные фрагменты истины, которую, как рассыпанную фреску, всю жизнь собирал Белосельцев. Кажется, остался последний фрагмент — и всё встанет на свои места, единая картина наконец выстроится. Белосельцев выходит на своё последнее разведзадание.
Действие "Господина Гексогена" происходит в ту пору, когда бабочек для коллекции не ловят, рискуя жизнью, замирая с сачком у края пропасти, а уже умерщвлённых и обработанных чужой умелой рукой покупают на экзотических рынках, думая, что за тридцать сребреников можно так же купить истину. А вместе с ней — счастье, друга, Родину, которая будет ограничена большим куском земли с нефтяной трубой.
В этот период в стране разворачиваются "лаборатории антропологической коррекции", где имперский народ объявляется ущербным, подлежит окончательному расчленению, предельному сокращению и основательному перекодированию, когда в новый код уже не будет заложено мессианских смыслов, ответственности за бытие.
В этот период украшенные золотом кремлёвские залы принимают торжества и пиршества, а за кремлёвской стеной народ стонет от разрыва исторического времени, от несправедливости, от войны в ещё вчера дружной многонациональной семье.
