- Вы меня преподносите в таком выгодном свете. Эдакой святой Гвенди. Но это не так. Если бы вы не дали мне шкатулку, всё обернулось бы иначе.
- А если бы Ли Харви Освальда приняли на работу в Техасское книгохранилище, Кеннеди спокойно закончил бы свой президентский срок. Все эти «если бы да кабы» тебя до добра не доведут, девочка моя.
- Как ни крути, мистер Феррис, но если бы вы не дали мне шкатулку, Гарри всё ещё был бы жив. И Олив тоже.
Мистер Феррис обдумывает сказанное.
- Гарри? Возможно. Возможно, заметь. Олив же была обречена. В её смерти ты точно не виновата, уж поверь. - Тут он улыбается. - Но давай о хорошем! Тебя примут на писательский семинар в Айове! А твой первый роман… - Улыбка становится шире. - В общем, сама увидишь. Скажу лишь одно: получать награду ты придёшь в лучшем своём платье.
- Вы о чём? - Но Гвенди даже немного противно от того, насколько её обрадовала эта новость.
Он снова взмахивает рукой: мол, оставим это.
- Я и так уже сказал достаточно. Рассказав больше, я изменю твоё будущее, поэтому, пожалуйста, не искушай меня. Ведь я могу и поддаться, Гвенди, потому что ты мне нравишься. Шкатулкой ты распорядилась просто… изумительно. Я знаю, какая это была тяжёлая ноша, словно полный камней рюкзак у тебя на спине, но ты понятия не имеешь, сколько добра ты совершила. Сколько бедствий предотвратила. Если пользоваться ею с недобрым умыслом, чего ты не сделала ни разу - даже с Гайаной ты поэкспериментировала из обычного любопытства, - шкатулка способна творить невообразимое зло. Оставь её в покое - и она действует во благо.
- Мои родители шли верной дорогой к алкоголизму, - говорит Гвенди. - Теперь, оглядываясь назад, я в этом почти уверена. Но они бросили пить.
- Да, и кто знает, сколько ещё больших ужасов она предотвратила, будучи в твоих руках? Даже я не знаю. Массовые убийства? Бомба, оставленная в грязном чемодане на Центральном вокзале Нью-Йорка? Убийство государственного лидера, из-за которого могла вспыхнуть Третья мировая? Конечно, она предотвратила не всё - мы с тобой читаем газеты, - но вот что я тебе скажу, Гвенди. - Наклонившись вперёд, он взглядом приковывает её к месту. - Не всё, но многое. Очень многое.
- И что теперь?
- А теперь, будь добра, верни мне шкатулку-пульт. Ты своё дело сделала. Но впереди у тебя много других дел, много историй, которые ты захочешь рассказать людям… а люди захотят услышать. Ты будешь развлекать их, а это величайший дар для любого человека. Ты заставишь их смеяться, плакать, удивляться, думать. К тридцати пяти годам ты будешь печатать на компьютере, а не на машинке, хотя и то, и другое - тоже своего рода пульты, не находишь? Ты проживёшь долгую жизнь…
