- Кинешь опять?
Гудрон ничего не ответил.
«Может он глухой?» - подумал Леший, смотря на то, как челнок расспрашивает у местных какуюто информацию. Анархист осмотрелся. Народу было... не счесть. Какие-то двухэтажные постройки; люди с явно обделенным умом сидели с автоматами около бочек, в которых полыхал огонь. Нет, тут находились самые настоящие звери. Это не было похоже на анархию, хотя распущенность местных очень походило на родной дом Лешего. Но одно дело иметь совесть, а другое... Быть отморозком.
Анархист прошёл по узкому коридорчику. Старый музыкант играл мелодию, пока два бугая забирали у него из картонной коробки деньги - патроны.
«Это не твоё дело... - внушал себе Леший. - Это не твоё дело...»
Ужас творился на станции, беспредел, и это было хуже, чем смерть. Леший не терпел быть подстилкой под кем-то, отдавать заработанное, или делится без собственной выгоды. Бандиты брали налог за землю, на которой честно трудились рабочие.
- Проходить, ничего не замечая - вот она, анархия... - тихо проговорил анархист, вспоминая слова Герона. Пропавший в аномалии бугай был прав. На остатках цивилизации люди все также будут жрать друг друга, подобно крысам. Слабых, немощных или заразных - уничтожить. Сильным - вера, с нами - солнце.
Фашисты, те которые недалеко от Китай-Города, на Тверской, часто говорили подобные фразы. Леший самих их не видел, но часто слышал байки от караванщиков, что они помешаны на этом. Как и Красные, ведь вера должна быть у каждого, без неё - никак.
Леший зашел в какую-то постройку. Он видел, как посреди барной стойки, сделанной из дерева крутила задницей стриптизерша, а все сидели и смотрели, как она двигает своим телом впередназад, влево-вправо... Бар был обустроен хорошо, не под стать любому сооружению на Речном. Здесь вертелись день, здесь был город огня. Они не тратились, используя свечи. Только в угоду покупателям - кошелькам, которые очень хорошо позванивают пульками и украшениями.
- Слышь, старье! - окликнул его охранник. - Плати, или вали нахуй! Нечего в дверях стоять!
Леший зыркнул на него. Увидев молодое лицо, тот оторопел.
- Ты че это... Как это? - спросил он, но анархист его уже не слышал. Леший вышел из бара - дешевого кабака, как он сам счел.
Снова тот же коридор, снова тот же герой-музыкант. События слились в один поток воды, которая текла глубоко под землёй; которую наливали богачам в большие стаканы; которую хотели бы выпить нищие... Вся наша жизнь - повтор; фильм, каковой пересматриваем сотню тысяч раз, пытаясь уловить хоть одну новую деталь, момент, что принесёт радость. Но не находим.
