Мира вздохнула, Энсел просто-напросто промолчал.
— Поверь нам, ты обязательно узнаешь все ответы.
Очень хотелось на это надеяться.
Девушка выскочила наружу и оперлась на перила, устремивши взгляд вниз.
Почему всё это свалилось именно на неё? Почему не на Хлою? Хотя кто знает, может, и она к этому причастна? Ведь Сандра не общалась с ней на уровне лучших подруг, доверяющих друг другу все секреты. Вдруг она тоже Хранительница или Сотрудница? Вдруг вообще все те, кого она знает, имеют отношение ко всему этому?
Миранда подошла и легонько тронула её за плечо. Сандра уже не пыталась вырваться. Она поняла, что она — птица в клетке. Канарейка. Сопротивляться было бесполезно. Авось ещё удастся сдружиться с хозяевами и получить заветный ключик.
— Почему Штаб — это тюрьма? — спросила она, не подымая взгляда.
Энсел в панике осмотрелся по сторонам. Благо, здесь камер слежения не было.
— Ты получишь ответ, только чуть позже, — поспешил он заверить её. — А теперь пообещай, что не будешь снимать браслет. Можешь снимать, если будешь дома, но если речь идёт о Хранителях…
— Ладно. Попробую поверить, — нехотя сдалась Сандра. По крайней мере, она надеялась, что хуже от этого стать не должно было.
Она посмотрела на своих Наставников. Что-то тревожное читалось в их взглядах. Они будто бы чего-то опасались.
Сандра повернула камень на кольце. Растянула губы в улыбке, на этот раз более-менее настоящей. И прежде чем изображение перед глазами начало бы расплываться, она крепко зажмурилась. А потом почувствовала, как её крутануло и подбросило, словно футбольный мячик.
Глава 10. «Шипы без розы»
Её звали Колючкой. За характер. Она была ранимой недотрогой, столь же колкой, как и шипы розы. Её действительно можно было назвать Розой, вот только было одно "но" — она ненавидела эти цветы всем сердцем. Розы, по её мнению, не предвещали ничего хорошего.
Когда ей было три года, к ним домой заявился молодой человек с огромным букетом алых роз и подарил его маме. Мама обрадовалась. А после этого родители поссорились. И на следующий день отец покончил жизнь самоубийством. Девочке не сказали, она ведь маленькая была, не поняла бы, да и незачем это ей знать было. Улёт и ушёл. Но Колючка знала. Она видела пистолет, видела, что папа мечтал о том, чтобы применить его по отношению к себе. И никакой возраст ей тут не помешал всё понять.
Вскоре мать лишили родительских прав, ведь та стала спиваться от горя и уже вовсе не обращала внимания на дочь. Больше малышка её никогда не видела. Воспоминания — всё, что у неё осталось.
