С минуту я просто стояла там, пытаясь придумать, что сказать. Кора знала, что у Легиона есть магия, способная сломать любой разум, даже ее разум, и выбрала смерть вместо того, чтобы выдать нахождение сына. Не было слов, чтобы описать ужасающую красоту этой материнской жертвы ради сына.
— Калли, почему ты рассказываешь мне это сейчас, после стольких лет? — спросила я у нее.
— Потому что я знаю, что ты винишь себя за случившееся с Зейном.
— Он пропал на моей работе, помогая мне, спасая мою жизнь. Он раскрыл себя — свои способности — чтобы спасти меня. У меня есть все причины чувствовать себя виноватой. Это моя вина.
Калли на несколько секунд затихла, наблюдая за мной. Наконец, она сказала:
— Я научила Зейна, как пользоваться своей силой и как ее скрывать; когда пользоваться ей и когда ее скрывать, — она помедлила. — Зейн принял решение спасти твою жизнь в тот день, Леда, и я не ожидала бы от него ничего иного. От любого из вас. Вы потрясающие личности, готовые помочь — все вы, без исключения, и я горжусь, что воспитывала вас.
— Калли…
— Но ты должна отпустить эту вину. Зейн знал, что делает.
— Как и я знаю, что делаю. Моя очередь его спасать.
— Поэтому ты и вступила в Легион. Поэтому ты и сказала, что это должна была быть ты. Из всех вас ты была той, кто больше всех встревает в проблемы, — сказала Калли. — Даже больше всех остальных, вместе взятых, — она хихикнула. — И ты всегда настаивала, что сама выберешься.
— Конечно. Кто заварил кашу, тот ее и расхлебывает. Это справедливо.
Калли бросила на меня странный взгляд, который я не могла расшифровать.
— Ты похожа на твоего полковника Уиндстрайкера больше, чем ты думаешь.
Я не потрудилась спорить из-за ее слов о «моем ангеле». Я спорила об этом с сестрами и друзьями, но не с Калли. Она всегда видела сквозь всю мою чепуху. И по правде говоря, если отставить все притворство, мое сердце пропускало удар всякий раз, когда кто-то называл его «моим» или говорил, что я принадлежу ему. Я старалась не слишком думать об этом, о том, что все это значило, потому что если честно, это пугало меня до чертиков — даже сильнее, чем мысль о походе в сердце наводненных монстрами Черных Равнин.
Так что я просто сказала:
— Ты даже не знаешь Неро. Как ты можешь говорить, что мы похожи?
— Я знаю, что он ангел. А ангелы думают именно так. Расхлебывать кашу. Восстанавливать порядок из хаоса. Совсем как ты.
Неро звал меня вестницей хаоса, и он был прав. Как и Калли. Я действительно ощущала необходимость восстановить порядок после того, как выпущу весь этот хаос. Эта странная двойственность жила во мне. Раскол. Такой я была — постоянно пойманной, постоянно разрываемой между порядком и хаосом.
