— Скорпион, мать его, покойник, так что отвали.
— Ты платишь нам, чтобы мы не допускали подобного дерьма, Реми, — возражает Пит, дергая свой галстук и вышагивая вокруг.
Я поднимаюсь на ноги и смотрю на Райли, затем жду, когда Пит остановится и посмотрит на меня. Они мои ребята. Мои братья. Я плачу им много денег, чтобы они не допускали дерьма и не допускали совершения ошибок. Но я не совершаю ошибки с Брук. Иисус, я даже пальцем к ней не прикоснулся, хотя мысль о ней подо мной занимает большую часть моего мозга. Я тихо рычу:
— У меня. Все. Под контролем.
Пройдя мимо них, я хватаю свои спортивные штаны и футболку, затем закрываюсь в ванной, чтобы переодеться. Обнаруживаю Брук на кухне, разговаривающую с Дианой, и одного взгляда на ее кругленькую попку хватает, чтобы мой член захотел ее поприветствовать. Какой там, к черту, контроль. Я ходячее торнадо вожделения, и все это из-за нее.
Подойдя ближе к ней, хватаю ее за руку и поворачиваю ее, чтобы она посмотрела на меня.
— Хочешь пробежаться со мной?
Я хочу побыть с ней. Наедине.
Если я пока не могу переспать с ней, то мне хочется быть с ней ближе. Хочу, чтобы она находилась в моем пространстве, так глубоко, что скоро я захочу, чтобы ее пространство и мое было одним и тем же — погрузиться в нее, обхватить, горячую и влажную, сжимающую меня, только мы, Брук и Ремингтон.
Могу сказать, что она встревожена той бурной энергией вокруг меня, а я ничего не могу поделать, но замечаю, как осторожно она осматривает мою побитую грудь.
— Реми, тебе нужно поесть, — с угла упрекает Диана.
Усмехнувшись ей, я хватаю галлон органического молока со столешницы и выпиваю его, затем вытираю рот тыльной стороной руки.
— Спасибо за ужин, — говорю я, затем бросаю взгляд на Брук, приподняв одну бровь и ожидая от нее ответа.
Девчонка тянет время.
— Брук? — говорю я.
Задумчиво нахмурившись, она продолжает посматривать на мою грудь.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает она, изучая меня проницательным взглядом врача, которым меня часто одаривали в лечебнице.
— Готовым к бегу, — я вглядываюсь в ее глаза, бросая ей вызов признать, что она тоже хочет быть со мной наедине. — А ты?
Я насчитываю восемь ударов сердца, а она до сих пор колеблется, сводя меня с ума, когда, наконец, кивает.
— Позволь мне только захватить кроссовки и надеть бандаж на колено.
Я киваю, и мой рот наполняется слюной, когда она выходит из кухни сменить одежду. Боже, эта девушка станет причиной моей погибели.
