я смогу взять ее? Ненавижу думать, что собираюсь сделать ее своей, а в день, когда моя темная сторона овладеет мной, она уйдет, отстранится, и она не подпустит меня, а я навсегда останусь приключением для мимолетных женщин. Секс-богом и игрушкой. Ничьим настоящим. Ничьим выбором. Ничьим чем-нибудь.
— Понравился бой? — спрашиваю я ее.
— Последнему ты сломал ребра, — говорит она мне, задыхаясь.
Я допиваю «Геторейд» и отбрасываю бутылку в сторону, заставляя себя ослабить узлы в груди.
— Так ты волнуешься за него или за меня? — не могу поверить, что чертовски ревную к Мяснику.
Уголки ее губ приподнялись в улыбке.
— За него, ведь это он не сможет завтра встать на ноги.
Затем — наконец-то! — она подходит и делает то, что я тайно желал, чтобы она делала. Она становится на колени между моими бедрами и начинает намазывать блестящей мазью рассечение на моей нижней губе. Я мгновенно становлюсь твердым. Ее сладкий аромат дразнит мои ноздри, и я заставляю свое тело не двигать ни одной мышцей, чтобы она не останавливалась.
Боже, она пахнет, как чертов ангел.
— За тебя, — слышу, как она внезапно признается мне тихим шепотом. — Я волнуюсь за тебя.
Я пялюсь на макушку ее головы, и мне хочется уткнуться носом в ее темные волосы и вдыхать ее аромат, пока не закончится мир. Она закрывает мазь, остается на коленях и, кажется, обдумывает, что делать дальше. Я хочу чувствовать ее руки везде на мне, так что я напрягаю свои башку, чтобы найти источник моих самых больших неудобств, помимо моего члена.
— Брук, я повредил правое плечо.
В ее взгляде мелькает искра беспокойства и, когда она замечает мою улыбку, то закатывает глаза на меня и вздыхает.
— Учитывая, что ты, как бульдозер, было бы глупо надеяться, что ты переживешь эту ночь лишь с рассеченной губой.
— Ты собираешься исправить это?
Она становится на ноги и фыркает, будто ей не хотелось бы:
— Конечно. Кто-то же должен.
Я в восторге от нее, как она действует жестко и нахально со мной. Мне это нравится.
Она направляется к спинке кровати и хватает руками меня за плечи. Она умело массирует мои мышцы, и когда попадает в точку, начинает пробуждаться раздражающая боль. Я не обращаю на это внимания и сосредотачиваюсь на ощущении ее прохладных маленьких пальчиков.
— Этот уродливый ублюдок крепко сюда врезал. Да и вообще крепко прошелся по тебе. Сильно болит? — шепчет она. Ослабляет хватку на секунду для исследования, затем массирует еще глубже.
Она так сильно массирует, мысленно ухмыльнувшись, я задумываюсь, хочет ли она, чтобы я плакался, как слабак, и сказал
