Они выкрикивают мое имя, и я позволяю им знать, что я чертовски это люблю, посмеиваясь с ними, когда протягиваю руки и даю им знать, что я впитываю это. Каждую секунду, когда я делаю повороты, мое сердце стучит и стучит, оно возбужденно, потому что я чувствую золотые глаза на своей спине, почти прожигающие меня, заставляющие меня хотеть большего. Больше, чем то, что я получаю от этой дикой толпы. Больше, чем что-либо, что мне доставалось за всю мою жизнь.
Делая глубокий вдох, я продолжаю поворачиваться в ее сторону, мой желудок уже полностью стянулся в явном ожидании взгляда в ее глаза. Я хочу, чтобы она смотрела на меня, когда я обернусь. Знаю, что это даст мне прилив. То, как она пахла в раздевалке — так чисто и свежо — все еще разжигает кровь в моих венах. Я не знаю, что такого в этой женщине, но все, о чем я в состоянии думать с тех пор, как впервые ее увидел — это охота. Преследовать. Утвердить. Взять.
— А сейчас, представляю вам, Молота!
Улыбаюсь, когда объявляют Молота, и наконец, скольжу взглядом туда, куда хочется и вот она. Иисус. Вот она. И она такая же, как я и хотел, смотрит на меня.
Она сидит, напряженная и красивая, с распущенными волосами на плечах с большими выжидающими глазами. Я знаю, что она ожидала, когда я повернусь к ней. Я почти вижу, как ускоряется ее пульс — мой ускоряется. Не знаю, что происходит. Это иллюзия? Или все происходит на самом деле. Не знаю, реальна ли она сама. Но я знаю, что скоро оставлю этот город, и я не уйду без нее.
Молот поднимается на ринг — мой ринг, на котором я не позволяю никакому ублюдку закончить, оставшись стоять на ногах — и я указываю на него пальцем... а затем указываю на нее.
Этот для тебя, Брук Дюма.
Она моргает в неверии, а мне хочется смеяться, когда ее подруга блондинка рядом с ней начинает кричать. Звучит колокол и моя мышечная память берет на себя управление, когда я становлюсь в позицию защиты, подпрыгивая на пальцах.
Мы движемся нога в ногу. Я делаю ложный удар, и Молот уклоняется, открывая свою сторону. Так что я наношу удар по его ребрам, чувствую, как удовлетворяющий удар поднимается по моей руке, и мы отскакиваем друг от друга. Молот туп. Он ловится на все мои ложные удары и никогда правильно не защищается. Я ударяю его достаточно сильно, чтобы заставить его упасть на канаты и опуститься на колени. Он качает головой и мгновенно вскакивает на ноги. Я люблю это. Мое сердце медленно стучит. Каждый мой мускул знает, где двигаться, что делать, куда направлять мою силу — прямо из моего центра, вверх к груди, к плечу, вниз по всей длине рук, к кончикам моих чертовых костяшек, которые ударяют с силой разъяренного быка.
