Я умёл слушать собеседника и посмотреть на сложившуюся ситуацию его глазами. Тем более умёл успокаивать женщин.
— Обычно Иван Никанорыч не отлучается на длительный срок. И вдруг, исчез… — пробормотала она, с оттенком явного беспокойства.
— В таком случае, у тебя не щепетильный вопрос, а скорее криминальный, — назидательно подметил я.
— Да. Наверно…
Татьяна вновь глубоко вздохнула.
— Как долго он отсутствует? — спросил я. — Неделю, месяц…
— Более двух суток…
Несмотря на моё уличное воспитание, я научился оставлять о себе мнение как о культурном человеке, но здесь еле сдержался, чтобы грязно не выругаться и не послать её куда подальше.
— Танюшка, солнышко, но это взрослый человек! — скрывая гневные эмоции, как можно мягче произнёс я.
— Что из того? — полюбопытствовала она. — Ни один взрослый человек не заслуживает к себе безразличного отношения!
Я улыбнулся в ответ и отрицательно покачал головой, словно Татьяна могла меня видеть, затем вновь нравоучительно произнёс:
— Прости, если мои слова покажутся дерзкими, но не следует делать поспешных выводов, сразу бросаться в крайности и раздувать из мухи слона.
— Я не бросаюсь в крайности. Мне кажется, с ним произошло несчастье…
— А я почему-то уверен, что с твоим соседом определённо ничего плохого не случилось. К тому же, насколько я понимаю, он не обязан ни перед кем отчитываться, где и каким образом проводит своё личное время.
Я опасался показаться некорректным, поэтому тщательно подбирал каждое высказанное мною слово.
— Целиком и полностью с тобой согласна! — тем же взволнованным голосом ответила Лихачёва.
— Ну, вот и хорошо, — сказал я. — Не расстраивайся раньше времени. Надеюсь, всё образуется…
— Не образуется! — твёрдым голосом возразила она. — Я в этом убеждена…
Мне показалось, что о причине исчезновения великовозрастного соседа Татьяна знала гораздо больше, чем те нелепые доводы, о которых решилась мне сообщить.
— Если абсолютно уверена, что с твоим соседом по коммунальной квартире произошло несчастье, значит, либо ты очень мнительная женщина, либо не обо всём мне рассказала, — с нажимом подытожил я. — Что-то скрываешь…
В моём мобильном телефоне наступила гнетущая тишина. Лихачёва, вероятно, не знала, что ответить на моё прямолинейное замечание, вследствие чего какое-то время находилась в прострации.
— Возможно, тебе неудобно быть со мной до конца откровенной? — настойчиво продолжил я. — Не стану утверждать, что ты делаешь это преднамеренно, но, тем не менее, явно о чём-то не договариваешь…
