Я подумала о тех, с кем не смогла попрощаться. О Па, в давящем мраке Дедало. О Пабло на берегу реки. О Люпе, мирно спящей вверху. Что будет с ней? Выживет ли она?
Ладно, хватит. Надо подобраться поближе к Йоти. Пусть я не Аринта, но я должна попытаться спасти Джойю.
Для начала – осторожно спуститься ниже. К самому краю. Свесить ноги. Осталось только убрать руки…
И тут лабиринт снова тряхнуло. Но не так, как в кристаллической пещере. Не так, как на развилке, когда мы едва не наткнулись на тибиценов. Глухая, рокочущая дрожь, куда более грозная и страшная, чем рев монстра, поднялась из самых глубин. Податься назад я не успела – руки соскользнули, потеряли опору, и меня швырнуло в бездну.
В последний момент я ударилась бедром о край и вдруг обнаружила, что вишу над обрывом на предплечьях. Ноги беспомощно болтались над обжигающей пустотой. Вдобавок меня еще и жутко трясло. Ломая ногти, я вцепилась в шероховатый камень. Бесполезно. Подтянуться, заползти на выступ уже не было сил.
И тогда оно пришло, словно голос крикнул в ухо: я не хочу умирать.
Люпе была права. Я – не Аринта. Я – не особенная. Будь она здесь, протянула бы свои длинные руки и вытащила меня. Но Люпе, поверив моей лжи, безмятежно спала в пещере. А я не могла даже сделать то, ради чего пришла сюда. Не могла спасти ни ее, ни Па, ни Джойю.
Руки слабели. Еще один подземный толчок, и я полетела вниз.
Я грохнулась на выступ. Воздух вышибло из легких, спина словно разломилась пополам, острая, слепящая боль пронзила от пяток до затылка. На секунду – может, минуту, может, больше – меня парализовало. Я чувствовала себя мешком, наполненным расплавленным песком. Я лежала на камне, но не ощущала его под собой.
Жидкая чернота разлилась за глазами, закупорила уши. Тишина…
И снова грохочущая дрожь. Яркие звезды прострелили воздух. Я ощутила нарастающую зыбь, словно сама земля сделалась водой и волны катились через меня. Я чувствовала их, но не чувствовала ничего под собой, словно парила над ними. Голова разделилась на две половинки: в одной – грохот и боль, в другой – ничего.
Что-то было не так. Зная, что не могу, я села – неужели? – сбросила, как накидку, собственное тело и, освободившись, не оглядываясь, оставив его лежать на выступе, подползла, чувствуя, как сдираю кожу на коленях, к краю. И глянула вниз.
Он висел подо мной. Йоти.
Не клубящаяся масса дыма и расплавленной породы, что наполняла плавильню, но форма, близкая к человеческой, только громадная, вырвалась из огненного столба, бушевавшего под его шестью конечностями, росшими из туловища, кружившего пепельными вихрями.
