Абб перевёл взгляд на чемодан, но того не оказалось рядом. Абб резко обернулся; в панике стал оглядываться по сторонам. Ни чемодана, ни людей поблизости не было.
Посмотрев на дом, Абб вдруг заметил стоящую перед входом в подъезд пожилую женщину – ту самую, которая указала ему на автобус №851 полчаса назад на остановке. На женщине было то же нелепое коричневое платье, что и прежде. В руке женщины был чемодан Абба. Она стояла точно статуя, – не шевелясь, почти безжизненно. Её взгляд – немигающий, полный ненависти – был направлен на Абба.
– Верните мне мой чемодан, – сказал Абб и сделал шаг в направлении женщины.
Женщина в ответ сделала шаг назад и негромко зарычала, сохраняя губы неподвижными. Её рык был как у дикого зверя – волка или какой-то большой кошки. Абб занервничал.
– Послушайте, зачем вам мой чемодан? Там мои документы. Я без них не могу. Там мой паспорт, договора… Отдайте!
Абб сделал ещё два осторожных шага к женщине. В ответ та отступила на пару шагов назад. Она зашла в подъезд и остановилась, продолжая рычать. В темноте подъезда её глаза стали без зрачков и молочного белого цвета.
– Вы нездоровы. Вы сами не понимаете, что делаете. Верните мой чемодан. Я не хочу ругаться.
Абб медленно подошёл к подъезду, слыша из него звериный рык женщины, и зашёл внутрь. Рык прекратился. Звуки в подъезде исчезли. Двор погрузился в тишину. Через минуту дверь подъезда закрылась без всякого постороннего вмешательства. И потом, в течение всего дня, больше не открывалась.
После этого пожилую женщину в коричневом платье и Абба никто и никогда больше не видел.
Я живу на окраине города в новостройке с одним окном. От центра далеко, зато рядом есть железная дорога. Можно сесть на поезд и выбрать любую понравившуюся остановку. Еще рядом есть река, и есть мост. Из квартиры он виден полностью. Правда, мост совсем заброшенный, но мне даже нравится, что он такой. Он напоминает мне скелет большого животного. Кто-то скажет, что подобный район не самое лучшее место для мальчишки-инвалида, но знает ли кто-нибудь, что мне нужно на самом деле.
Звуков в моей жизни мало. Сегодня шумно, завтра спокойно – нет, такого не бывает. Я молчу, и вместе со мной молчит моя новостройка. И черная роща на берегу реки молчит и мост молчит. Свист чайника для меня – уже громко. Голоса я слышу редко: либо по телевизору, либо когда звонит телефон. Когда по субботам на другом берегу проезжает поезд, я тоже его слышу. Потом еще долгое время, после того, как поезд пропадает за горизонтом, над округой носится тревожное эхо.
