Коготь Хоруса | страница 6



«Гира», — отправил я в ответ телепатическое приветствие.

«Ты спишь слишком громко, — сообщила она. — Я славно наелась в тот день. Последние вздохи рожденных на Фенрисе. Треск белых костей и пряный вкус мозга внутри. Пощипывание благороднейшей крови на языке».

Ее веселье развеселило и меня. Ее самоуверенность всегда была заразительной.

— Хайон, — разнесся по комнате тусклый нечеловеческий голос.

В нем совершенно отсутствовали как эмоции, так и признаки пола.

— Мы знаем, что ты проснулся.

— Так и есть, — заверил я пустоту.

Под кончиками пальцев была темная шерсть Гиры. Она казалась почти что реальной. Пока я почесывал волчицу за ушами, она не обращала на это внимания, не проявляя ни удовольствия, ни раздражения.

— Иди к нам, Хайон.

В тот момент я не был уверен, что готов для этой встречи.

— Не могу. Я нужен Ашур-Каю.

— Мы фиксируем интонационные сигнификаторы, которые указывают на обман в твоем ответе, Хайон.

— Это потому, что я тебе лгу.

Никакого ответа. Тем лучше.

— Что там с уровнем энергии в предкамерах, подключенных к хребтовым магистралям?

— Изменений не зафиксировано, — заверил меня голос.

Жаль. Впрочем, не удивительно, учитывая режим энергосбережения на корабле. Я встал с плиты, которая служила мне ложем, и помассировал саднящие глаза большими пальцами. Сон не освежил меня. Из-за истощения энергоресурсов «Тлалока» освещение отсека было тусклым — в точности как в те годы, когда я, тизканский мальчишка, читал пергаменты при свете переносной светосферы.

Тизка, некогда именуемая городом Света. В последний раз я видел родной город во время бегства, когда на обзорном экране оккулуса уменьшался горящий Просперо.

В какой-то мере Тизка продолжала существование в новом родном мире легиона — Сорциариусе. Я посещал его, затерянный в глубинах Ока, несколько раз, но мне никогда не хотелось там остаться. Многие из братьев чувствовали то же самое — по крайней мере, редкие счастливчики, чей разум остался нетронут. В те бесславные дни Тысяча Сынов в лучшем случае представляли собой разобщенное братство. В худшем же они вообще забывали о том, что значит быть братьями.

А что же Магнус, Алый Король, некогда вершивший суд над своими сыновьями? Наш отец сгинул в метаморфозах Великой Игры, ведя Войну Четырех богов. Его устремления были эфирны и призрачны, а амбиции его сынов все еще оставались мирскими и смертными. Все, чего нам хотелось, — выжить. Многие из моих братьев продавали свои знания и боевое чародейство крупнейшим из игроков в сражающихся легионах, ведь на наши таланты всегда был спрос.