— Учту. И кстати, я готова стать вашей нюй-куй, если вы сможете завоевать мое расположение. Вы готовы превратиться в китайского императора?
— Я готов, — сказал Василий.
— А вы не боитесь, что перепутали куртизанку с ходячей энциклопедией?
— О нет! — церемонно поклонился Василий. — Я вижу женщин насквозь: в вас дремлет настоящая нюй-куй, только ее нужно разбудить.
Я была польщена и озадачена. Давненько меня не сравнивали с куколкой, а если точнее, никогда, ибо даже в молодости я была серьезной и строгой девушкой. За длинный нос с горбинкой в институте называли Финистой, а куколкой — кто бы посмел!
— Пойдемте в зал, — как можно капризнее сказала я (ибо, по моим представлениям, женщины-куколки ведут себя именно так). — Я все же хочу досмотреть китайский балет.
— Слушаюсь и повинуюсь, нюй-куй, — спокойно согласился Василий и вдруг нагло подмигнул.
После спектакля начался обещанный синоптиками дождь. Мы стояли в портике, и я судорожно пыталась раскрыть зонт.
— Давайте помогу, я же должен заслужить ваше расположение.
Прежде чем я успела открыть рот, Василий выхватил зонтик и сильно нажал — хрясь! Серебристая палочка печально согнулась в дугу, а спицы упали, как лепестки под порывом ветра.
— Вы заслужили мое негодование! — Я убежала в глубину портика, но косой дождь бросил мне в лицо пригоршню ледяной воды.
— Виноват, Анна Александровна, разучился. Навык потерял... Эх, был бы у меня мой кабриолет, я бы вас домой, как царицу, отвез.
— «Бы» здесь не работает, Василий! Либо вы китайский император, либо нет. Я сейчас вызову себе такси. Или вы вызовите, если хотите.
— У меня телефона нет, я же говорил... — печально сказал Василий.
Пока я рылась в театральной сумочке, он стоял опустив голову — мне даже стало жаль его. Наверное, я слишком жестокая: не стоило напоминать про то, что он изгой. Человек побывал в обществе, а теперь бал кончился. Я набрала номер, прижала трубку к уху, потом не торопясь убрала обратно в сумочку. И тут он взглянул на меня пристально и странно.
— Все-таки красивое у вас кольцо, Анна Александровна, — медленно произнес он. — Королевское. Ему лет четыреста, а может, и более. Вы ручкой и так и этак, а камень искры рассыпает и цвет меняет! Огромный какой... Ох горит, как ангельское око. Откуда оно у вас?
Мне стало жарко, несмотря на мокрую одежду.
— Сейчас придет такси — вы, наверное, понимаете, что я еду одна?
Он молча любовался камнем и ничего не ответил. Подрулила машина, я торопливо залезла в салон:
