Он откинулся на спинку кресла, крепко сцепил кисти и для убедительности повертел большими пальцами.
— Л-лучше не встречаться, — пробормотала я.
— А вот и нет, уважаемая! Сдается мне, что погоня за Жар-птицей вам не чужда. Иначе вы не бродили бы по ночам в полном одиночестве! Вы ведь любите приключения, не так ли?
— Просто улаживала семейные разногласия, — сухо сказала я.
— Понятно! Не каждый признается, что добродетель скучнее порока. — Хозяин магазина насмешливо посмотрел поверх очков. — А вам известно, чем закончилась Маринина история?
— Кажется, ее казнили? — робко предположила я.
— Может быть. Вам жаль ее?
— Любое живое существо жалко.
— Любое, согласен. Особенно невинное. Помните, как там про слезу ребенка?
— О каком ребенке вы говорите?
— Ах, Анна Александровна! Вы такая вежливая, сидите слушаете мою бесконечную болтовню, время свое драгоценное тратите! Потерпите немного, скоро я все проясню!
— Откуда вы знаете, как меня зовут? Я только собиралась представиться!
Видя мое полное недоумение, он улыбнулся и показал белый прямоугольник, зажатый между двумя пальцами:
— Вы уронили визитку, здесь так написано: кандидат наук, филолог, переводчик... Потрясающе! Ах, эти слабые женщины... С ума можно сойти, сколько регалий! Или все это неправда и Анна Александровна — это не вы?
Я в сомнении покосилась на закрытую сумку: как могла выпасть визитка? Но возразить не решилась и кротко кивнула:
— Нет-нет, все верно! Меня зовут Анна Александровна. А вас?
Хозяин не торопясь вытащил кожаный кисет:
— Сейчас представлюсь. Вы позволите? Благодарю. — Он зажал крепкими и ровными зубами мундштук, улыбнулся и медленно, со значением сказал: — Трофим Васильевич Ус. — И выжидательно замер.
Я почувствовала, что нужно что-то сказать. Возможно, он очень известный человек? Но я далека от антикварного мира и впервые слышу эту фамилию. Повисло неловкое молчание.
— Простите, мы где-то встречались?
— Не знаю. Все может быть.
Он опять улыбнулся, чуть мягче. Сквозь голубоватый дымок в упор смотрели хитрые глаза: желтоватые белки, глубокие морщинки, убегавшие к вискам, жесткие и прямые ресницы. Странный, звериный взгляд, почти волчий.
— Я заметил, что вы разглядывали мои украшения, уважаемая гостья, — неожиданно вкрадчиво сказал хозяин. — Произвели впечатление?
— Конечно! Они все прекрасны, но самое лучшее — золотая стрекоза. — Я невольно повернулась к витрине. — Это копия Лалика?
— Обижаете! Это и есть Рене Лалик. Желаете приобрести?
