Тем не менее, я переговорил с начальником нашего МЭЦ, и меня ждало разочарование.
Парень отложил таблицу. Его вдруг кольнуло острое предчувствие. Нужно было прямо сейчас уходить. Выродки не будут церемониться с человеком, если обнаружат его на своей территории. Юл подумал о Хоне. Как-то все нереально произошло. Будто с кем-то другим. Прошлой ночью они были невероятно счастливы, а сейчас... какая разница, что будет потом?..
- Я просто идиот, - сказал сам себе парень, - что я здесь делаю? Что вообще происходит?.. что со мной?.. уходить надо... уходить...
Но Юл наперекор собственному рассудку схватил следующую глиняную плитку.
И, правда, какая разница? Пусть лучше меня убьют выродки...
Љ75. День шестьдесят седьмой. Продолжение.
Я сообщил начальнику свою гипотезу и попытался убедить его в необходимости изучения проблемы в данном ключе. Я хотел послать запрос в столицу на дополнительное оборудование. Но мне было отказано. Начальник сказал, что сегодня вечером состоится собрание, а завтра утром персонал МЭЦ-18 эвакуируется в Волгодонск, поближе к источнику целительной радиации. Мир стремительно вымирает, а потому существует острая необходимость в выживании лучших представителей человечества. Времени на исследования не остается, и правительство приняло решения задействовать весь пока еще действующий авиатранспорт для переброски материальных и людских ресурсов к Ростовской АЭС.
Под "лучшими представителями человечества" понимались вполне определенные экземпляры вида хомо сапиенс: высокопоставленные чиновники, миллиардеры, их мажорные отпрыски, жившие за границей, и их же зажравшаяся обслуга. На остальных, впрочем, как всегда, элите было наплевать.
Вечером действительно состоялось собрание. Начцентра предложил остаться пяти добровольцам в МЭЦ-18 для замеров радиоактивного фона и общего наблюдения за эпидемиологической обстановкой. Одним из волонтеров, естественно, оказался я. Остальные ранним утром отправились автоколонной в Волгодонск.
Прочитав таблицу, парень потянулся к следующей. Он действительно готов был остаться здесь до конца. Если уж не можешь противиться любовной стихии, если тебя ломает, как жалкого раба, то...
Да и вообще, уже слишком поздно куда-либо уходить. Отправляться в путь надо было с восходом, а теперь...
Что "теперь", парень додумать не успел, поскольку услышал топот копыт и протяжный крик Хоны:
- Юл! Ю-ю-юл! Открой!
Сердце юноши тревожно и радостно екнуло и, забыв обо всем на свете, он опрометью выскочил из комнаты, помчался по коридору к выходу.
