- Где детей рожают! - разозлилась Настя. - Врачи саботируют. Вот Зайченко их уговаривает.
- Уговаривать еще... - дернул плечом Степан. - Без них обойдемся!
- Ты, что ли, ребятишек принимать будешь?
- Куда принимать? - не понял Степан.
Все, кто стоял рядом, засмеялись.
Подходили люди от соседних столов, спрашивали, почему веселье, и тоже начинали смеяться.
Настя вытирала слезы сдернутым с головы платком, говорила: "Уйди с глаз! Уйди, не смеши!" - и опять заливалась смехом.
- А ну вас! - Степан растолкал смеющихся людей, прошел к выходу, хлопнул тяжелой дверью и остановился на ступеньках крыльца под железным навесом.
В тесном райкомовском дворике толпились у ящиков с винтовками красногвардейцы в новеньких, необмятых еще гимнастерках. Вытирали ветошью смазку, щелкали затворами, расписывались за полученные патроны и шли к колченогому столику, где у весов колдовал гирьками замученный каптенармус. Он кидал на медную чашку горсть сахару, добавлял сухарей и ржавую селедку, подбрасывал пачку махорки, сметал немудрящий этот паек в подставленный мешок и кричал: "Следующий!"
Женщины с детьми стояли поодаль. Никто не плакал и не причитал, как обычно бывает на проводах новобранцев. Просто стояли и ждали. Подходили мужья, присаживались на корточки перед ребятишками, гладили их по головам, совали желтый пайковый сахар.
В углу двора жалась кучка музыкантов, некоторые почему-то в штатском. Трубач перебирал клапаны и раздувал щеки: пробовал звук. Что-то ему не нравилось, и он морщился, как от зубной боли. Удивительное дело, сколько объявилось этих музыкантов в Петрограде! Раньше Степан раза два слышал оркестр в Народном доме, потом в цирке и на Марсовом поле, а теперь чуть ли не каждый матросский и солдатский полк и даже рабочие отряды уходили с вокзала с музыкой. Где же они были раньше, все эти трубачи и кларнетисты? Сделали из больших оркестров маленькие? Разбились на кучки, чтобы легче было зарабатывать на пайковую селедку и ломоть ржаного хлеба?
- Степа! - Кто-то ударил его по плечу.
Степан оглянулся. На крыльце стоял парень в гимнастерке с командирскими ремнями, с рукой на перевязи.
- Леха! - обрадовался Степан. - Колыванов! Откуда?
- Из госпиталя, - улыбнулся парень.
- Ранен?
- Рука... Навылет.
- Здорово!
- Чего же здорового? - засмеялся Колыванов.
- Ну... - неопределенно покрутил головой Степан. - Фронт, бой... А тут кисни!
- Не похоже, чтоб ты киснул, - усмехнулся Колыванов. - Весь райком рассмешил. Что это ты им ляпнул?
